8 декабря 2023 года в Новгородской областной филармонии им. А.С. Аренского митрополит Лев выступил с докладом на тему: «Православие и отечественная культура».
Уважаемые участники и гости XXI Знаменских чтений!
Если внимательно присмотреться к основным направлениям развития евразийского пространства после падения Римской империи, то можно заметить повсеместное стремление различных этнических сообществ, формирующих социально-политические принципы своего существования, с одной стороны, сохранить или принять христианскую культуру, а, с другой, - защитить право на свой политический суверенитет.
Эту тенденцию можно легко проследить как на Западе (достаточно вспомнить историю формирования государственности во Франции, Англии, Испании после падения империи Карла Великого), так и на Востоке, где сербы, болгары, греки и славяне Киевской Руси, восприняв из Византии от восточных ромеев православную веру, в политическом отношении настойчиво (а иногда и ожесточённо) отстаивали свою независимость от суверена. «Сущность мирового зла, - писал Владимир Соловьёв в работе «Духовные основы жизни», - состоит в отчуждении и разладе всех существ, в их взаимном противоречии и несовместимости. Но в этом же самом состоит и бессмысленное (иррациональное) бытие мира. Мы называем бессмысленным всё то, что ни с чем не вяжется и не ладится, что всему противоречит и ни с чем не совместимо». Но, с другой стороны, рассуждает русский религиозный философ: «Вопреки своему эгоизму никакое существо не может устоять в своей отдельности: неодолимою силою влечётся оно и тяготеет к другому и только в связи со «всем» находит свой смысл и свою истину». («Духовные основы жизни», с. 73).
Уже в первые десятилетия становления своей государственности Киевская Русь в эпоху Ярослава Мудрого не только противоборствует Византии, организовав военный поход Новгородского князя Владимира Ярославича против Константинополя, но также пытается освободиться от зависимости и в религиозном смысле, возведя на Киевскую кафедру Собором русских епископов митрополита Иллариона. Однако некогда восхитившись красотой православного богослужения Софии Константинопольской, Русь восприняла всю полноту богатства Священного Предания Церкви Христовой и хранила эту красоту как драгоценную жемчужину, которую однажды - по евангельской притче Христа - человек нашёл в поле.
Можно, конечно, критически относится к сообщению летописи о небывалом впечатлении послов князя Владимира от неземной красоты и величия богослужения, которое открылось им в Софии Константинопольской. Но строительство Софийских соборов и их благоукрашение в Киеве, Новгороде Великом и Полоцке почти в одно и то же время (середина XI века) свидетельствует о глубокой правде летописного сказания.
Храм на Руси стал не только местом воздыхания о Небесном Иерусалиме – он был ещё и школой искусств для русского народа. В контексте храмостроительства русские люди обучались архитектуре, живописи, поэзии, музыке, разнообразным ремесленническим искусствам, наконец, книжности. Храм стал эталоном красоты и порядка для домашнего обустройства не только с внешней стороны, но и с точки зрения воспитания поведенческих стереотипов. Для верующего православного человека он был Небом на земле. В нём присутствует невидимый Бог, явленный во Христе, окружённом сонмом апостолов и святых. Духовный смысл иконостаса, формировавшегося на Руси очень постепенно, в течение столетий, был не в том, чтобы отделить алтарь от народа, а чтобы показать предстоящую пред Престолом Божиим Небесную Церковь, к славословию которой должна была присоединиться и молитва верующего народа.
Однако глубокое содержание православного богослужения, тысячу лет формировавшегося в рамках христианизированного эллинистического менталитета на востоке Римской империи, для большинства населения Киевской, Новгородской и Московской Руси было во многом только формой, невообразимая красота которой восхищала, но не до конца просвещала. Великое восклицание апостола Павла из Послания к христианам Эфеса: «Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми…» (Еф. 4, 5-6), как бы, не в полной мере осознавалось народом в контексте 13-стиха: «Доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия…». Это приводило к трепетному отношению к красоте формы православного богослужения; но при долгом отсутствии настоящей системы богословского образования задерживало живое проникновение к глубочайшим смыслам его текстов.
Сохраняя богослужебную традицию именно как школу благочестия, как «жемчужину, найденную в поле», русский народ до времени мало занимался самостоятельным богомыслием и литургическим творчеством. И только в Синодальный период истории, в послепетровскую эпоху, когда сложилась в Российской империи целостная система как светского, так и церковного образования, началось по-настоящему глубокое проникновение в апостольское предание, запечатленное в богослужебной многовековой традиции.
Не секрет, что в начальный период формирования школьного, схоластического образования приходилось следовать - иногда достаточно некритично - за достижениями Римско-католической или протестантской христианской культуры. Но очень скоро, уже к середине XIX века, в России стали понимать необходимость возвращения к православному наследию христианского Востока. Переводы творений святых отцов и «Добротолюбие» преподобного Паисия Величковского, творения святителя Тихона Задонского, Игнатия Брянчанинова, аскетические размышления Феофана Затворника и духовное влияние старцев Оптиной пустыни заставили очень многих в России, реформированной Петром I по западноевропейскому образцу, задуматься о необходимости более внимательного изучения своего духовного наследия, воспринятого из Византии.
Конечно, эпоха XVIII – XIX веков стала для России некоторым культурным стрессом от встречи с Западной Европой, где и архитектура, и музыка, и живопись, и литература, и наука развивались бурно и разнонаправленно. Гуманистические идеи, возбуждённые Французской буржуазной революцией, мало напоминали христианский гуманизм аскетической тишины, из которой должен рождаться человек внутренней, сокровенной красоты, для вечности. Образ Иерусалима, сходящего с Небес, о котором воздыхал русский православный человек, перестал сообразовываться с тем земным градом, строительство которого стало напоминать библейскую историю о Вавилонской башне.
В современной цивилизации стремительно теряется суверенный человек, свободно осуществляющий идею о самом себе. Пытающийся понять смысл своего прихода в мир. Потому что, если нет Того, Кто о нём мыслит, нет и самой идеи. А значит, само существование человека - не только досадная случайность, но он ещё и всецело зависит от всезнающего искусственного интеллекта, неизвестно кем и с какой целью обременённого соответствующей информацией. Но если нет суверенного человека, не может быть и суверенного народа, и суверенного государства. Теряет смысл национальная культура - стремление прийти «к единству веры», рассказав о своём опыте исторического бытия, об опыте своей веры.
Для христианского православного самосознания чрезвычайно важно сохранять неповреждённым евангельский Образ Христа, Который во Свете Воскресения Своего освещает не только «всякого человека, грядущего в мир», его творческие свершения в постижении Истины, но и исторические тупики человечества, ставящие мир Божий на грань окончательной катастрофы. Зачем дорога, которая не ведёт к храму? Зачем история, в которой человечество потеряло надежду на град Божий, сходящий с Небес навстречу духовным творческим устремлениям?
Размышляя о будущем человечества, особенно в рамках современного трансгуманистического направления, о проблемах которого мы говорили на Знаменских чтениях годичной давности, следует не забывать Образ Царствия Божия, которое проповедует в Евангелиях Иисус Христос. Ибо самые лучшие устремления окажутся тщетными, если Слово Божие о любви, верности и жертвенном служении ближним не затронет, не ранит человеческие сердца. Следует также помнить, что искренняя вера, осмысленная радость и настоящая любовь могут родиться только в сердце свободного человека. Но свобода не только гарантируется законодательными актами, она достигается усилиями самого человека, внутри себя формирующего свободное пространство для всегда радостной встречи с Богом и ближними.
В эпоху европейского средневековья епископ Исидор Севильский, человек по тем временам чрезвычайно образованный, считал, что следует «…утверждать силой то, что пастыри не могут утвердить словом». Однако исторический опыт человечества свидетельствует, что светский меч может лишь служить делу свободного провозглашения Правды, но не может принуждать к спасению. Должен препятствовать злу, но не должен умалять творческий поиск. Грань между «должен» и «не имеет права» чрезвычайно тонка и требует постоянных усилий не только от законодателей, но и от воспитанного в рамках отечественной культуры нравственного чувства. Сама же культура вырастает из поиска совершенного. Из осмысления её идеалов рождается и воспитывается нравственное чувство человека и гражданина, любящего своё Отечество.
