Память его празднуется месяца декабря в 30-й день, (месяца февраля в 10-й день и месяца октября

 в 4-й день – местно)

 + 1563

На Новгородской кафедре с 1526 по 1542 гг.

После заточения в Москве святого архиепископа Серапиона Новгородская святительская кафедра сиротствовала почти 17 лет. Святые обители оставались без настоятелей, многие святые храмы - без священников и неосвященными, многие церковные дела требовали исправления. О положении, в каком находились тогда некоторые Новгородские обители, можно отчасти судить по рассказу, помещенному в житии преподобного Варлаама Хутынскаго о явлении его великому князю Василию Ивановичу. «В 1517 г., -  говорится в житии угодника Божия, - Василию Ивановичу, великому князю Московскому и всея Руси, было следующее откровение: cидя однажды в полуденное время за трапезой вместе с вельможами и боярами своими, великий князь впал в легкую дремоту и в этом состоянии видит, что к нему подходит в телесном виде угодник Божий Варлаам и говорит: «Великий Государь! Три монастыря в Великом Новеграде пребывают без настоятелей: мой, святого Георгия и святого Антония; и сущая в них братия, не имея при себе пастырей, подобно овцам, разсеянным бурею, бедствуют, угрожаемые ежечасно от нападения волка - диавола. Повели, державный Владыко, как можно скорее прислать в те монастыри добрых и надежных пастырей, которые бы в силах были сохранить словесное стадо Христовых овец целым и невредимым от расхищения и погубления». Воспрянув от дремоты своей, великий князь передал о видении своем сидевшим у него вельможам и боярам. В ту пору Московскою и всероссийскою кафедрою управлял и заведывал митрополит Варлаам; Новгородская же архиепископская кафедра пребывала вдовствующею. Вследствие сего от братии трех вышеупомянутых монастырей отправлены были в царствующий град Москву к великому князю нарочито посланные с прошением неукоснительно прислать к ним из Москвы надежных и опытных настоятелей, которые бы с благонадежностию могли принять на себя управление монастырями и их братией. Посланные еще не успели явиться к великому князю с прошением, как великий князь, предуведомленный о том явлением ему преподобного, сам уже приказал разыскивать их в Москве. Когда иноки разысканы были, великий князь приказал, вместе с ними, сряду же отправиться назначенным на должности настоятелей в монастыри: в Хутынский - игумену Никифору, Юрьевский - архимандриту Ионе и в Антониевский - игумену Геронтию... После сказанного видения великий князь стал питать к угоднику Божию, преподобному Варлааму, особенную любовь и усердие и сохранил это чувство к нему до конца жизни, призывая его на помощь себе в случае болезни и во время брани с врагами Отечества. За такую теплую веру и особенное усердие и угодник Божий не оставлял верного своего раба своею благодатною помощью во всякой нужде и обстоянии.

О причине, по которой Новгородская святительская кафедра так долго оставалась без архипастыря, умалчивают и летописи, и история. Но, во всяком случае, Москва не без основания в продолжение 17 лет не давала святителя Новгородской области, столь знаменитой и раскинутой на огромное пространство. А судя по ходу событий тогдашнего времени, можно с некоторою долей достоверности предполагать, что Московское правительство, заточив одного после другого знаменитейших по своим деяниям и по жизни Новгородских иерархов Геннадия и Серапиона и оставив Новгород надолго без главы духовенства, имело, вероятно, цель – окончательно смирить новгородцев, которые все еще мечтали иногда о восстановлении своей давно утраченной свободы и независимости.

Для Новгорода нужен был теперь архипастырь разумный и деятельный, чтобы мог удовлетворить многоразличным нуждам своей обширной епархии, долгое время остававшейся без главы. Таков именно был архиепископ Макарий, возведенный на кафедру Новгородскую из архимандритов Можайскаго Лужецкого монастыря.

Родился будущий иерарх в Москве. При святом крещении младенца нарекли в честь Архистратига Небесных Сил Архангела Михаила. На духовное воспитание юного Михаила оказал огромное влияние архимандрит Кассиан – настоятель Симонова монастыря: он приходился будущему иерарху братом прадеда по материнской линии. Отец его умер рано, а мать, возложив упование о воспитании сына на Бога, постриглась в инокини. Юный Михаил уже в то время решил посвятить себя Богу; он поступил послушником в монастырь Пафнутия Боровского (память его 1 мая), принял постриг с именем Макарий в честь православного святого аскета-пустынника Макария Египетского. В этой обители будущий святитель приобщился к подвижническому деланию, книжной мудрости, к иконописанию.

В 1523 г. инок Макарий, пройдя все духовные степени чтеца, иподиакона, диакона и пресвитера, был поставлен в архимандриты в Лужецкий монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный преподобным Ферапонтом Можайским (память его 27 мая). Приняв попечение об обители, архимандрит Макарий установил в ней традицию соборного поминовения всей преждепочившей монастырской братии.

«В лето 7034 (1526 г.), - говорит летописец, - месяца марта в 4 день поставлен бысть архиепископом Великому Новугороду и Пскову владыка Макарий, архимандрит из Лужков, при великом князе Василии Ивановиче, всея Руси самодержце, в церкве пречистей соборней на Москве, митрополитом Даниилом, в неделю 4-ю поста Святаго Великаго, на память преподобного отца нашего Герасима, иже на Иердане. Того же лета, месяца июля в 29 день, в неделю на память мученика Каллиника, боголюбивый архиепископ прииде с Москвы в Великий Новгород». Новгородцы были чрезвычайно обрадованы прибытием архипастыря, «и изыдоша в сретение его собор Святей Софеи со кресты, и все священницы Великого Новгорода, и все христоименитии сановницы государя великого князя, и весь народ Великого Новагорода от мала и до велика, и с женами и детьми, во Славенский конец; и первое возложи на себе архиепископ весь сан святительский в церкве в славном пророце Ильи; бысть тогда ключ границе 1, а в руце лето 7» (П.С.Р.Л. т. VI, стр.82). Новгород уже давно не видал в своих стенах такого торжества. Прибытие архиепископа Макария было радостно и потому, что он приехал в Новгород с царскою милостию: привез с собою всю казну старых архиепископов, которая с низложением Феофила отправлена была в Москву. «В 1524 г. взял князь великий из Можайска архимандрита Макария и постави его архиепископом в Великий Новгород и да ему всю казну старых архиепископов».

По отзыву современников, Макарий имел ум светлый, здравый, умевший владеть своими мыслями и выражать их связно и последовательно; слово легкое, свободное, неисчерпаемое, изливавшее реки медоточного учения, когда проповедовал народу в церкви. Современная летопись, изображая вступление Макария на Новгородскую кафедру, свидетельствует, что когда «введоша его в церковь Святей Софии премудрости Божия», то он, «просвети вся силою Божиею, нача беседовати к народу повестми многими, и вси чудишася, яко от Бога дана ему бысть мудрость в Божественном писании, просто всем разумети».

Первою заботою прибывшего в Новгород святителя было устроить внутренний порядок в своей пастве. Освятив в 1527 г. церковь святого апостола Филиппа на Нутной улице и церковь святителя Николая, построенную на одном основании с Филипповскою церковию, и потом церковь Луки Евангелиста на Лукине улице, архиепископ Макарий устремил все свое внимание на исправление духовенства, и прежде всего монашествующаго. Монастырей как в самом городе, так и в его окрестностях было очень много, но должного порядка в них не было, а главное, не было общежития. По словам местнаго летописца, только великие монастыри и всего четыре: Юрьев, Хутынь, Вяжищский и Отенский - существовали общинами и по чину, а в прочих многих монастырях, даже в лучших, было лишь по шести и по семи чернецов, в других - по два и по три, да и те жили каждый особо, ели и пили в своей келии и притом были обременены всякими житейскими заботами. Женские же монастыри управлялись игуменами, и богослужение совершали в них монахи. Такой монастырский быт с такими своеобразными формами, которые открывали большой простор для отдельного существования монахов, которые поэтому весьма мало соответствовали своим первоначальным византийским образцам, сложился собственно на Руси. Эти отступления не оставались незамеченными, и уже в XIV столетии в среде русских иерархов (Дионисия, архиепископа Суздальского) и потом подвижников (Иосифа Волоцкого и Нила Сорского) обнаруживалось стремление к переустройству русского монашества на византийский лад и старание водворить всюду строгое общежительное начало; но все эти попытки имели только частное значение. Общежитие как общая мера начало учреждаться только с начала XVI столетия и повело к совершенному преобразованию монастырского быта. Прежде всего, с введением строгого общежития не согласовалось пребывание в монастыре лиц, которые, совсем не принадлежа к монашескому званию, занимались мирскими делами и только получали за внесенный ими вклад содержание от монастырской общины. Понятно, что при новом устройстве монастырей такие лица, как миряне, были совсем исключаемы из состава членов монастырской общины. Еще менее со строгим началом общежития согласовывалось существование таких монастырей, которые имели в себе безразлично как чернецов, так и черниц. Поэтому уже собор 1503 г. отнесся к этим монастырям не одобрительно, но зла не вырвал с корнем. Правда, он запретил жить в одном месте монахам и монахиням, но, кажется, ничего не постановил на тот счет, чтобы начальствование в женских монастырях не принадлежало игуменам. (П. С. Р. Л. т. IV, стр. 278: «и мы уложили, что от сего дни вперед чернцом и черницам в одном месте в монастыре не жити; и в котором монастыре учнут жити черн-цы, ино тут служить игумену, а черницам в том монастыре не жити; а в котором монастыре учнут жити черницы, ино тут служити у них попом белцем, а чернцом в том монастыре не жити».) На самом деле первым против отшельнических и смешанных монастырей выступил Новгородский владыка Макарий. Он обратился к великому князю Василью Ивановичу с просьбою показать ревность о честных монастырях Новгорода и Пскова, к уничтожению в них безчиния. Получив согласие от великаго князя, Макарий тотчас же приступил к делу: он созвал к себе (1528 г.) настоятелей Новгородских монастырей, где не было общины, и убеждал их завести у себя в обителях общежитие. «Того же лета, т. е. 7036 (1528 г.), - говорится в летописи, - боголюбивый архиепископ Великого Новагорода и Пскова владыка Макарий, яко во второе лето честнаго его святительства, созва к себе честныя игумены, еже есть Антониева монастыря, и Деревяницкаго, и Благовещенскаго, и Оркажьева монастыря и прочие игумены всех монастырей, идеже несть общины и нача их учити, яко от Живоначальныя Троицы и от вышня премудрости научением, еже им устрояти общежители (т. е. общее житие, общежительство), якоже прежнии богоноснии отцы написаша». Слова архипастыря не остались без успеха: «Игумены слышавше тогда и приимше добрый совет боголюбиваго архиепископа Макария, ...и оттоле начаша устрояти общежители койждо в своем монастыре, не только в Великом Новегороде, но и по окрестным градом Новгородския архиепископьи, и начаша устрояти общины, якоже достоит в обителях. А прежде бо сего токмо велицыи монастыри в общины быша и по чину; а прочии монастыри, иже окрест града, особо живущи, и койждо себе в келиях ядаху и всякими житейскими печалми одержими бяху; а в лутших монастырях шесть черньцев, или седмь, а в прочих - два, или три». Благодаря такому приему, число отдельных монастырей значительно уменьшилось, зато монастырския общины сделались крупнее и количество монахов в каждой общине значительно увеличилось. «А егда устроиша общежители, - продолжает летописец, - тогда нача благодать множитися, и все благочиние прибывати и братия в монастыри начаша приходити: идеже было два или три, и ту 12 и 15, а идеже 6 и 7, и ту 20 и 30, а в прочих 40 и множае». По словам летописи, приняли тогда общежитие 16 монастырей вокруг одного Новгорода, именно: Антониев монастырь, на Деревянице, Благовещенский, Оркаж, на Колмове, на Ковалеве, на Волотове, на Ситицки, чудо Архангела на Сковородке, в Нередицах, в Щилове, на Коломцах, на Липне, на Перыни, Николин конец Легощи улицы, в Пантелееве; «сия обители только около Новагорода Великого, а окрестным града зде число не положено».

Но, несмотря на всю законность и благотворность общежития, желание и совет святителя об учреждении его не остались и без сильной оппозиции со стороны монахов-собственников, предпочитавших общей трапезе и общему житию раздельное существование, при котором каждый мог вести такой образ жизни, какой ему нравился и какой был сообразен с его частными средствами. Поэтому «два именитых монастыря не устроиша тогда общины: Николин монастырь в Неревском конце, а игумен инок Илья, зовемый Цветной, да Рождество Христово на Поле, а игумен Иона, зовемый Заец; а мощно бы им устроити, они же не хотяху, в том безчинии обыкоша жити, и архиепископу сказаша нужу себе, еже которой несть, и архиепископ рече им: «По делам вашим мзду приемете от Бога». Впрочем, и в принявших общежитие монастырях неудовольствие на эту перемену не осталось в последующее время без выражения: подобно тому, как не все монастыри одинаково одобряли введение общежительства, точно так же и в стенах общежительных монастырей не все монахи сочувствовали преобразованию. Между ними возникали партии приверженцев частной собственности и сторонников общежития, партии, которые вели между собою сильную борьбу по вопросу о дальнейшем соблюдении общежития. Да и не во всех монастырях, которые приняли теперь общежитие, оно утвердилось надолго; по крайней мере, о Сковородском известно, что в 1582 г. в нем было только три келии и жило три старца.

Тогда же последовала полная эмансипация и женских монастырей от мужских. В это время из общей массы монашествовавших выделились и женские монастыри с игуменьями во главе и с попами бельцами. Архиепископ Макарий и «черницам вдасть монастыри: монастырь на Десятине, монастырь Петровский, Ильинский, Спаский на Вотцкой дороге, на Сокольницы, Богословский на Витке, на Скнятине; преже бо сего в тех монастырех жили игумены и черницы, архиепископ же повеле отвести игуменов в мужския монастыри, а черницам вдаст игуменьи, благочиния ради». Однако и после этого мы еще в 1582 г. встречаем два мужско-женских монастыря в Обонежской пятине.

Вводя общежитие в монастырях своей епархии, архиепископ Макарий давал им в то же время от себя и уставные грамоты. Одна из таковых грамот, данная Свято-Духову монастырю, помещена в актах исторических. Здесь святитель заповедывал: иметь игумену в своем монастыре одного иеромонаха, одного иеродиакона да девять братов, так чтобы всех с игуменом было двенадцать. Совершать в монастыре все церковные службы не только в воскресные и праздничные дни, но и ежедневно, а в понедельники, среды и пятки, а равно в воскресенья и праздники петь еще молебны о государе великом князе и его княгине, об устроении земском и обо всем православном христианстве и поминать преставльшихся великих князей, архиепископов и создателей обители. В трапезу ходить игумену всякий день и есть вместе с братиею; а трапезу иметь не во все дни одну и ту же; иначе устроять ее в дни воскресные и праздничные, иначе во вторники, четвертки и субботы и иначе в понедельники, среды и пятки. Игумену в келии у себя не есть и гостей не кормить и не пировать с ними, а кормить ему и потчевать гостей в трапезе или в келарской. Одеждою, и обувью, и всякими келейными вещами снабжать братию по общежительному преданию. Держать игумену келаря, и казначея, и трех или четырех соборных старцев и с ними вместе исполнять всякий чин, иметь попечение о прочих братиях, ведать доходы и расходы монастырские и виновных подвергать наказаниям. Жить игумену по-чернечески и иметь любовь ко всей братии, а не выситься властительски; братии же иметь игумена своим отцем и учителем, слушаться его во всем и к нему приходить для исповеди, а не держать себе духовных отцев в городе, или посаде, или по селам. Мирским людям, женщинам и отрокам, отнюдь не входить в келии к старцам и питья им в келиях не держать. Игумену держать у себя келейником чернеца или двух чернецов, а мирянина у себя в келии не держать и молодым ребятам ни у игумена, ни у старцев не жить. Если какие христолюбцы пожелают делать вклады в монастырь, игумену с братиею принимать от них вклады в казну на монастырское строение; а если захотят постричься в монастыре, постригать их, хотя бы число братии - двенадцать - было полное. Если игумен начнет не радеть о своих обязанностях, братии отнюдь не молчать, а напоминать ему со смирением и любовию; а если не исправится, то донесть архиепископу.

Заботясь об устроении общежития в монастырях, архиепископ Макарий в самом же начале своего управления епархией обратил внимание и на ненормальность поборов в пользу кафедры с чернаго и белаго духовенства. Привезя назад в Новгород казну прежних архиепископов и потому, может быть, не особенно нуждаясь в средствах, он сперва облегчил владычние поборы с монастырей. «И бысть (с приездом владыки Макария) хлеб дешев, и монастырем легче в податех и людем заступление велие». Дальнейшее распоряжение его об облегчении сборов одинаково касалось белаго и черного духовенства.

Устрояя внутренний порядок в епархии, архиепископ Макарий в то же время заботился как о распространении и утверждении христианства в северной России, посылая проповедников к чуди и лопарям, так и о спасении душ иноверцев, из коих многих обратил в христианскую веру. Так, в 1526 г. в первый же год святительства Макария, поморцы и лопяне (лапландские поморяне), жившие близ устья Невы и Кандалажской губы (одного из заливов Белаго моря), сами прислали в Москву уполномоченных к великому князю Василью Ивановичу и просили антиминса и священников, которые бы просветили их святым крещением и освятили для них церковь. Государь поручил архиепископу Макарию отправить к ним из Новгородского Собора священника и диакона, и эти лица, прибыв по назначению, крестили многих лопарей и освятили для них церковь во имя Рождества Иоанна Крестителя. Через 6 лет (в 1532 г.) другие лопари с Мурманского моря (Северного океана), с реки Колы и Тутоломы обратились непосредственно к самому архиепископу Макарию и также просили себе антиминсов и священников. Опять были посланы Новгородского Собора Святой Софии священник и диакон и крестили многих лопарей за Святым Носом (один из мысов Северного океана в Белое море) и освятили для них две церкви: во имя Благовещения Пресвятой Богородицы и во имя святителя Николая.

Страна диких лопарей, прилегавшая к Обонежской пятине Новгородских владений, теперь вся была просвещена святым крещением. Другия финские племена—Корела, Чудь, Ижора, обитавшие в Вотской пятине, около Иван-Города, Ямы, Копорья, Ладоги, Невы до Каянии и Лапландии между Балтийским морем и Ладожским озером, на пространстве 1000 верст или более, уже с XIII века были знакомы с христианством. Но, веруя во Христа, они по-прежнему продолжали держаться старых языческих суеверий. Многие из них вовсе не ходили в церковь, не обращались к священникам, как к своим духовникам, не соблюдали постов, а ходили в свои прежние мольбища, боготворили солнце, луну, звезды, озера, источники, реки, леса, камни, горы. К младенцам своим, когда они рождались, приглашали сперва арбуев, которые и давали им имена, а потом уже священников. Своих умерших хоронили не на христианских кладбищах, а особо, в лесах и курганах. Многие жили с женами и девицами без церковного благословения и венчания, хотя некоторые имели притом законных жен. Услышав обо всем этом, архиепископ Макарий, с соизволения великого князя и по повелению его, «желая прелесть ону искоренити и просветити Божественным учением», написал окружную грамоту (от 25 марта 1534 г.) ко всем игуменам, священникам и диаконам Вотской пятины в Чудские, Ижорские, Корельские, Ореховские и другие уезды и погосты, где только находились подобные язычествовавшие христиане; «сам во Святей Софии молебны пел и воду святил со всем священным собором, и с тою священною водою и своею посыльною грамотою послал своего священника сеней от Рождества Христова, инока Илию, кумирскую прелесть заронити и двух своих боярских детей». В грамоте, укоряя местных пастырей за их крайнее нерадение о своих духовных детях, архиепископ предписывал первым, чтобы они, как только придет к ним Илия, собрали в своих приходах всех православных христиан и приказывали им, всем вместе, тщательно и единодушно, по всем чудским и ижорским местам, в селах, деревнях и лесах разорять и истреблять огнем языческие мольбища, дерева и камни, а арбуев с их учениками приводить к священноиноку Илии для наставлений и убеждений. Потом, когда в каких-либо уездах и погостах будут истреблены языческие мольбища, священники вместе с Илиею совершали бы в церкви соборныя молебствия, освящали воду и, соединив ее с тою, которая принесена из Новгорода, объезжали свои приходы и кропили этою святою водою всех жителей от мала до велика и самыя их жилища. В то же время поучали бы, вразумляли и убеждали как арбуев, так и их последователей оставить прежние языческие дела и жить во всем по-христиански и тех арбуев, которые принесут покаяние, исправляли бы сами по правилам святых апостолов и святых отцев, а о тех, которые останутся упорными и непослушными, извещали бы боярских детей, которые обязаны брать их и препровождать в Новгород на суд владыки и гражданской власти. Такое распоряжение архиепископа Макария имело полный успех: Илия объехал многие погосты и уезды и всюду истребил языческие обычаи, восстановил правоверие и некоторых, еще не крещенных, крестил.

В следующем 1535 г. архиепископ Макарий опять посылал благочестиваго инока Илию в те места, в которых он путешествовал, для утверждения в них истинной веры и велел объехать все остальныя места, в которых прежде не были, чтобы и там «разоряти чюдские обычаи, еже женам власов своих не постригати и риз яко мертвечьих на главах и на рамех не носити, и кудесы своя проклясти; таков бо бе обычай злой в Чюди, и в Ижоре, и во всей Корельской земли и во всех прежеписанных местах; он же, по повелению своего святителя, cия вся злыя обычаи разори, повеле власы ростити и главы своя покрывати, и вся, поучив божественному писанию творити якоже христианом лепо».

Сколь велико было попечение архиепископа Макария вообще о благосостоянии своей паствы и города, можно видеть из следующих летописных сказаний: В 1531 г. мая в 3 день сделался неизвестно от чего сильный пожар на Софийской стороне. Загорелось на Яневе улице у тюрем и погорело все до улицы Дослани, в том числе сгорела церковь 40 мучеников и три тюрьмы, из коих в одной погибло народа «сто полпятадесят человек». Архиепископ Макарий приказал выкопать ров у святого Архангела Гавриила, в конце Фревковой улицы, сам совершил надгробное пение со всем городским духовенством и похоронил погоревших. В это время в городе много было «от злых человек грабежа, татьбы, убийства и всяких злых дел». Владыка, чтобы остановить это зло, обратился к великому князю Василью Ивановичу с мольбою о помощи, и великий князь без замедления в июле же месяце прислал к нему грамоты и своих дьяков: Якова Шишкина, Афонасия Фунина и дворцоваго Митю Великого – с повелением «размерять улицы» на Софийской стороне. Посланные, размерив «Великую улицу от Володимирских ворот прямо в конец, и все улицы из Поля в берег прямо, и места по всему пожару, поставили решетки по улицам всего города, уставили огневщиков и стражей у решеток». Вся эта работа была кончена к октябрю месяцу; «и оттоле нача милость Божия быти и тишина велия по всему граду... и мнозии злыи человецы тое ради крепости градской из града избегоша и без вести быша, а инии на покаяние обратишася и рукоделию навыкоша».

В следующем (7040) 1532 г. архиепископ Макарий оказал услугу псковичам. В этом году посетило Псков моровое поветрие, продолжавшееся с июля месяца и до Рождества Христова. Мор был так велик, что градские люди и сановники частию от народного плача, частию от страха смерти все выехали из города и, скрываясь, жили по селам и в местах потаенных. Когда дошло о сем известие до архиепископа Макария, он начал внушать игуменам и священникам, чтобы они утешили народ, и сам, совершая молебствия в храме Святой Софии с омовением святых мощей, посылал святую воду во Псков и по всему Новгороду. И великий князь, услышав об этом бедствии, прислал также из Москвы святую воду «на освящение православным христианам». «И оттоле, - замечает летописец, - нача милосердие Божие быти во Пскове, по мале и поветрие преста». И в Новгороде в этот раз умерло от прыщей более 1000 человек. Но в Новгороде это поветрие повторилось в октябре следующего (7041) 1533 г. и начало свирепствовать с большею, чем прежде, силою. «Нача являтися, - говорит летописец, - на человецех вред, яко прыщ, и тем начаша мнози человецы умирати, и бысть поветрие не малое». Одновременно с этим бедствием посетила Новгород и другая небесная кара. От июня до сентября во всей Новгородской области не выпало ни одной капли дождя. Источники, ручьи и болота пересохли; скот по селам гибнул от жажды, леса горели, а с ними вместе горели и звери, и птицы; от дыму и мрака в городе сделался нестерпимый смрад, солнце тусклое, багровое скрывалось за два часа до захождения; люди днем не могли распознавать друг друга в лицо и задыхались от смрада, путешественники и плаватели не распознавали пути, птицы не могли парить в воздухе. В обоих этих случаях владыка Макарий явил себя пастырем, добре правящим словесное стадо. Твердо веруя и всегда памятуя, что все в мире совершается по премудрой и всеблагой воле Творца, что испытания посылаются небом для вразумления и исправления грешного человека, он старался внушить те же мысли и чувствования и своим пасомым. Первым его делом и первою заботою было расположить бедствующих граждан, чтобы они обратили все внимание на исправление своей жизни и поведения. Собрав духовенство и народ, он всех убеждал к покаянию, поучал пребывать в посте, молитвах и во всяких добродетелях; «повеле, - замечено у летописца, - архиепископ Макарий всем православным христианом поститися, от мала и до велика, две недели, от мяса и млека, но единою днем ясти». Установил каждодневные хождения со святыми иконами по городу, вседневные молебные пения по всем церквам, и сам первый подавал пример пламенной молитвы, глубокого смирения и всецелой преданности воле Творца и Владыки вселенной, вполне надеясь подвигами благочестия утолить праведный гнев Божий и отвратить карающую руку Промысла. Летописец с особенною подробностью говорит о деятельности святителя Макария при том и другом бедствии, постигших Новгород. В то время, когда начала свирепствовать смертоносная язва, «Божиим промышлением пресвященный архиепископ Макарий нача учити игумены, и священники, и всех людей о покаянии и повеле создати единым днем церковь древяну; они же с радостию прияху добрый совет святителя. Месяца ноября в 8 день, на соборе святого Архангела Михаила, вниде сам боголюбивый архиепископ Макарий в соборную церковь Святую Софею со игумены, и со всеми священники, и со диаконы всего града, нача молебная совершати от 2 часа дни; а всему народу градскому повеле лес имати на реле в Славней, церковь рубити. Народи же се радостию начаша овии лес влачити, инии же рубити, и прочии церковь ставити; а священницы всего града шестих соборов по благословению архипископа Макария положиша Святое Евангелие тетро во святом алтаре на престоле и украсиша его паволокою честною и сребром, якоже лепо на престоле быти, а христоименитии людие украсиша церковь Деисусы, и святыми иконы, и честными кресты, и священными сосуды, яко велми угодно видети; пресвященный же архиепископ молебная совершая даже и до вечерния годины. Божиею же помощию, егда совершися верх церкви, тогда вниде сам архиепископ в церковь, и с ним собор Святей Софеи и честные игумены и всего града священницы, и свяща сам во имя святаго славнаго Апостола и Евангелиста Марка, по жребию. Преже бо во всем граде не быша храмов святых Евангелистов Матфея и Марка, и по жребию поставиша святаго Марка; и святую Литургию совершив, яко в 2 час нощи, и исшед архиепископ из церкви и поучив игумены и священники и весь народ, еже пребывати в постах и молитвах и во всяких доброделях и отпусти их. И Божиею благодатию по мале и поветриe преста. А не стало от того поветрия в Великом Новегороде православных крестьян мужеска полу и женска тысяща человек и множае».

Своими молитвами и ходатайством пред Богоме немалое утешение доставил пастве архиепископ Макарий и при втором бедствии. В то время (1533 г.), как все гибло от невыносимого жара, дыма и смрада, «боголюбивый архиепископ Макарий созва игумены, и священницы, и сановники града, и весь народ и со кресты около града ходя, молебная совершая, прося у Господа Бога великия милости и благорастворения воздуха и дождя, и повеле apxиепископ по вся дни по всем церквам молебная пети и служити Литургию. И Господь услыша моление раб своих, посла дождеве велицыи на землю, и преста горениe и дымове и мрак».

Замечательна и следующая услуга Новгороду архиепископа Макария. Вследствие сильных пожаров, которые часто опустошали Новгород, вокруг города не было никаких укреплений, так что он был открыт со всех сторон для нападения неприятелей. Великий князь Иван Васильевич, желая оградить город от нападения немирных соседей, в (7042) 1534 г. прислал в Новгород своего дьяка Григория Загряского к архиепископу Макарию с наказом обнести Софийскую сторону города деревянною стеною. Владыка, исполняя волю государеву, с крестным ходом и в сопровождении всего городского духовенства, отправился сам на то место, где надлежало строить стену, и, совершив молебное пение, положил основание деревянному граду. Работы шли быстро и столь успешно, что в продолжение почти трех месяцев градная стена была построена. Чрез три года, т. е. в (7045) 1537 г., была ограждена деревянною стеною и Торговая сторона.

Построение ее было вызвано следующим обстоятельством: Старицкий князь Андрей Иванович, спустя немного времени после смерти старшего брата, великого князя Василья Ивановича, вознамерился овладеть великокняжеским престолом и сделаться самодержавным правителем Русского государства, которым правил тогда малолетний его племянник Иван Васильевич со своею матерью - Еленою. Оставив свой удел - Старицу с пригородами и волостями, - он с многочисленною ратью отправился в Новгородскую область и уже находился близ Яжелбицкой волости. Весть об этом чрезвычайно опечалила новгородцев. «Архиепископ же Макарий со всем городским духовенством повседневно совершал молебны и прилежно молил Господа, Пречистую Его Матерь и великих чудотворцев о устроении земском, и о тишине, и о государеве здравии великаго князя Ивана Васильевича всеа Руси», и особенно о том, чтобы «послал Господь Бог милость свою, возвратил гнев свой, избавил богоспасаемый преименитый град Москву, и Великий Новгород, и вся грады и страны христианския от междуусобныя брани». В это же время наместники Новгородские - князь Борис Горбатой и дьяки Яков Шишкин и Фуник Курцов, по слову государеву и по благословению владыки Макария, начали обносить Торговую сторону города деревянного стеною, чтобы в случае нападения можно было обороняться. Работа производилась с неимоверною быстротою, так что кругом всей Торговой стороны поставлена была стена в рост человека в пять дней. В этот раз, как и при ограждении Софийской стороны деревянною стеною, архиепископ Макарий и по примеру его духовенство принимали самое деятельное участие. Прежде в укреплении города участвовала вся область, а в эти разы строили укрепления одни граждане новгородские, «и на самого архиепископа Макария урок учиниша, такоже и на весь священный лик, на церковные соборы урок учиниша».

Не лишним считаем упомянуть здесь о нижеследующем предприятии архиепископа Макария, которое, хотя не увенчалось успехом, тем не менее свидетельствует о великом его усердии и желании украсить Новгород в период своего святительства. В 1528 г. (7036) явился в Новгород из Пскова какой-то хитрец и, посмотрев на реку Волхов, начал говорить: «Аще бы мне кто повелел, сделал бы есми на сей реце мельницу». Эти речи переданы были владыке, и он «болши хотя украсити В. Новгород при своем честнем святительстве, повеле делати мельницу, где пригоже, дабы и сия вещь, еже из начала града не бывала, принадлежала к дому Святей Софии». Mecтo для постройки мельницы избрал мастер на Софийской стороне, где стояла баня «на рельке», которую «изначала звали Крюк» и на которой «прежде жили нарочитые дворяне владычня двора». Вероятно, это было то место, которое ныне носит название архиерейского островка близ каменного детинца. От этой рельки мастер начал делать «срубы великие, и вести вверх по реце ко владычню двору и берегу, и топити те срубы камением велицем на дно Волхова, чтобы ему отнять часть у Волхова, куде быстринам водным течи; таже и ограду сдела, и колесо постави, и камень жерновный постави, и камень нача вертетися, тако видети, кабы ему молоти». С наступлением весны, когда пошел лед из озера Ильменя, начало разрушать «древие и срубы», а потом сильным разлитием вод Волхова окончательно была разрушена вся постройка и разнесено самое то место, где стоял жернов, так что не осталось ничего, только «камение на дне да мало срубов». Из остатков леса владыка приказал поставить конюшни, чтобы, по крайней мере, они достались дому Святей Софии. Мастер же хитрец, причинивший такой изъян, чтобы «пронырством наполнить свой корван», видя разрушение неразумно затеянной постройки, от страха бежал из города и неизвестно, где скрылся.

Великое имел попечение архиепископ Макарий и о лепоте церковной. Устрояя обители, он, по замечанию летописца, вмел великое тщание и прилежание и о храмах Божиих. Питая особенную веру к чудотворной иконе Знамения Божией Матери и видя, что от многих лет и частых пожаров священные изображения на ней очень потемнели, он, будучи сам искусен в живописи, решился поновить как святую икону, так и самый храм, который тоже пришел в ветхость. «Того же 7036 (1528) лета, - замечено в летописи, - понови пресвященный Макарий чудотворную икону Знамение пречистые, понеже от много лет обетшала зело; он бо кузнью и манисты украси, и соверши ю месяца октября в 20 день, и проводи честно сам пресвященный архиепископ Пречистую Богородицу на Ильину улицу со кресты, и со архимандритом, и со игумены, и со священники, и диаконы, и всего Великаго Новагорода народ, мужи и жены; того дни боголюбивый архиепископ и церковь свяща честное знамение понеже и в церкви того лета понавливали, и чюдо-творную икону постави в церкви Святыя Богородица, и воздаша хвалу Богу и Святей Богородице».

В том же 1528 г. он исправил, расширил, обновил и богато украсил Софийский собор. Устроил в нем вместо обветшалых новые царские врата, «с мудрыми подзоры». Над царскими вратами был установлен хрустальный крест. Архиепископ Макарий «самую чудную икону святу Софию выше воздвиг». Летописец дважды подчеркивает, что все иконы святитель «повеле по чину поставити». Увеличение числа икон в Софийском иконостасе носило не только количественный характер, но имело и богословскую особенность: был написан праотеческий ряд. Таким образом, появившийся в Московской Руси высокий иконостас получил в Великом Новгороде свое последующее развитие.

 Архиепископ Макарий разместил иконы в надлежащем порядке, а древнейшие цареградские иконы Спасителя и святых апостолов Петра и Павла, устроенные из злата и сребра, обновил. Потом расписал стены собора с наружной стороны. Летописец с восторгом и особенною подробностию говорит о трудах святителя по обновлению и украшению Софийского собора. «И входящу самому боголюбивому apxиeпископy Макарию во святую соборную церковь Святею Софею, и с ним архимандритом и честным игуменом, и священником, и дьяконом, и всем православным христьяном такову лепоту в церкви видяще, и всем рещи: Господи! Освяти любящая дому Твоего. Того же лета, весне, повеле пресвященный архиепископ Макарий иконописцем написати настенное писмо, на стену, у Святей Софеи над дверми, коими сам входит от запада: и написати выше Живоначальную Троицу, а дотоле Святею Софею Премудрость Божию, и Нерукотворенный образ Господа нашего Иисуса Христа, и два Архангела по сторонам, на поклонение всем православным христьянам. И сам боголюбивый архиепископ, входя в соборную церковь и исходя, поклонение творя и моление исполняя. А и преже сего было же написано на том же месте, но только един образ Вседержителя до пояса, а мало не все место, идеже ныне настенное писмо написано, но от многих лет обетшало; и архиепископ то веле отъяти, и понови е».

В 1530 г. августа 25 день в самый час рождения Иоанна Грозного архиепископом Maкapиeм отлит колокол в 250 пудов для Святой Софии, «велик велми, яко стращней трубе гласящей», по выражению летописи. Не пробный ли его звон встревожил дух новорожденного Иоанна, будущего государя, который впоследствии так жестоко отмстил Новгороду за эту тревогу. «Того же дни, т. е. 25 августа (7038) 1530 г. и тоя нощи часа 6, егда бысть рождение государя великого князя Ивана Васильевича всеа Руссии, в Великом Новгороде вылили колокол к соборней церкви Святей Софеи повелением боголюбиваго архиепископа Великого Новагорода и Пскова владыки Макария, велик велми, яко такова величествия нест в Новегороде и во всей Новгородской области; и повеле архиепископ в тот колокол по вся дни благовестити, яко страшней трубе гласящей, и слышавше его собирахуся в церковь священницы на славославие Богу».

В 1533 г. архиепископ Макарий устроил великолепный амвон в Софийском соборе, а в 1537 г. сделаны сребропозлащенные оклады на 13 больших местных икон.

Не мало радел архиепископ Макарий о благоукрашении Новгорода и святыми храмами. Подражая примеру святителя, богатые граждане соорудили много новых храмов, вместо ветхих, а несколько храмов было воздвигнуто по особому распоряжению его самого. Строения таковых храмов он вверял людям опытным и благочестивым, каков был московский гость Дмитрий Сырков и другие. Число храмов, устроенных в одном Новгороде при архиепископе Макарии, из коих некоторые были освящены им самим, простирается свыше 34-х.

В 1527 (7035) г. 9 сентября с соборным и со всем городским духовенством архиепископ Макарий торжественно святил церковь святого апостола Филиппа на Нутной улице; «и ту на обедне простил Бог жену очима больну». А еще ранее, 23-го августа того же года, освящал он придел во имя Луки Евангелиста на Лукине улице, устроенной в паперти, так как большая церковь от бывших пожаров «запала».

В 1528 (7036) г. 29 июня освящена деревянная церковь во имя Святителя Николая в монастыре в Воротниках, а в монастыре на Колмове освящена каменная церковь в честь Успения Божией Матери на самый праздник, эта последняя церковь была заложена весной в 1527 г.

В 1529 (7037) г. 9 сентября освящены два придела на «полатех у св. Николы на Дворище: в честь Вознесения Господа нашего Иисуса Христа и в честь зачатия св. Анны; а в 13 день сентября освящена каменная церковь во имя св. апостола и Евангелиста Луки, на Лубянице на Поле. В этом же году 12 июня освящена деревянная церковь во имя преподобного Онуфрия в монастыре на Волотове и построена в 7-мь месяцев каменная церковь во имя великомученика Прокопия, с погребом, на Ярославле дворе, строителем ее был Московский гость Дмитрий Иванов, сын Сырков.

В 1530 (7038) г. по благословению архиепископа Макария заложена каменная церковь с трапезою в монастыре на Колмове во имя Живоначальной Троицы; а в 1533 (7041) г. эта церковь постройкою была окончена и освящена по благословению святителя.

В 1532 (7040) г. архиепископ Макарий, по повелению государя, великого князя Василья Ивановича, построил в каменном городе у стены деревянную церковь в честь Успения Божией Матери с приделом святого Иoaннa Предтечи в честь государя, великого князя, и освящал сам владыка «велми чинно и честно, месяца марта в 17 день; в том же году в церкви Воскресения на Павловой улице устроены два придела: один – во имя святого Апостола Иакова Заведеева, который был освящен апреля в 28 день, а другой - в честь зачатия святого Иоанна Предтечи и освящен 23 сентября. Оба эти придела строил гость московский Богдан Семенов, сын Корюкова. Наконец, осенью того же 1532 г., по повелению архиепископа Макария, поставлена на владычнем дворе каменная церковь святителя Николая возле церкви святых исповедников; «а нарядчиком был Дмитрий Сырков».

В 1533 (7041) г. 6 октября архиепископ Макарий святил каменную церковь в честь Благовещения Божией Матери в Евфимиеве монастыре, а 16 октября освящена деревянная церковь во имя чудотворцев Козьмы и Дамиана в Кузнецах на Гзени; и в этом же году 2 августа основана была каменная церковь в честь Сретения Господа нашего Иисуса Христа в Антониеве монастыре, с приделом во имя преподобного Антония и с каменною трапезою, при игумене Геронтии. 8 сентября 1537 (7045) г. на праздник Рождества Богородицы - церковь Сретения Господня в трапезе и придел святого Антония освящены в один день; и большой храм святил сам владыка Макарий с игуменом Геронтием.

В 1534 (7042) г. 19 октября священа каменная церковь святых равноапостолов Константина и Елены с приделом великомученика Димитрия на Софийской стороне, на Яневе улице в Поле; а 11 января священа деревянная церковь святого славного пророка Илии с трапезою в Петровском монастыре, в Горончарском конце.

В 1535 (7043) г. 11 апреля основана каменная церковь в Хутынском монастыре во имя святого Григория Великия Армении, против южных дверей большой церкви и чюдотворцева гроба. Церковь эта «вельми чюдная строилась два лета» и освящена в 1536 г. 6 августа архиепископом Макарием с игуменом обители Феодосием и с прочим духовенством.

В 1536 (7044) г. поставлена деревянная церковь во имя чюдотворцев Козьмы и Дамиана «в Онтонове на Всполье» и освящена 3 октября. В этом же году у Николы на Дворище, вместо деревянного придела во имя преподобного Варлаама на «Голбце», устроен каменный и освящен 15 октября; а строил московский гость Дмитрий Сырков. Весною сего же года построена деревянная церковь «в Онтонове на Всполье» в честь Рождества святого Иоанна Предтечи и освящена 13 апреля; а в 30 день этого же месяца освящен престол во имя святого Евангелиста Матфея в приделе у Мироносиц на Дворище.

В этом же 1536 г. заложена на старом основании, по благословению владыки Макария, каменная церковь Бориса и Глеба, о пяти верхах, в Плотинском конце, с приделами на «полатех чюдотворца Николая и святого Владимира». Строили эту церковь две улицы – Запольская, Конюхова – и московские гости; освящена церковь Бориса и Глеба и оба придела в один день 1537 г. 3 декабря. В том же 1536 г., по благословению владыки Макария, построена церковь Похвалы Божией Матери о трех верхах, и торжественно освящена эта церковь самим владыкою в 15-й день октября 1537 г. А строил эту церковь боголюбивый человек с Лубяницы на Торговой стороне Афанасий, сын Филипов. Церковь эта была построена по завету «от мору».

Наконец, в том же 1536 г. положено основание теплой каменной придельной церкви Сретения Господня у святых жен Мироносиц на Дворище. Церковь эта кончена постройкою и освящена в 1538 г. октября в 21 день и была первою теплой церковью, «опричь теплой церкви на дворе архиепископа» и в монастырях; а строил ее сын московского гостя Феодор Дмитриев Сырков.

В 21 день ноября 1538 г. освящена деревянная церковь Феодора Стратилата в монастыре у св. Николы в Воротниках; а построила эту церковь и с трапезою жена московского гостя, вдова Елена Ильина Тараканова.

В 1538 (7046) г. 2 мая, по благословению архиепископа Макария, заложена была в Юрьеве (Геориеве) монастыре каменная церковь с трапезою во имя святителя Алексия митрополита Московского и всея России чудотворца. Эту церковь освятил владыка Макарий в 15 день сентября 1540 г. при архимандрите Гурии; и в этом же году он «поставил церковь каменную в каменном городе святой мученицы Анастасии, от мору заветную». Наконец, в этом году еще «заложена каменная церковь с трапезою у Андрея Апостола на Щитной улице, с приделом преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев».

Из этого перечня видно, что каждый почти год пребывания Макария в Новгороде был ознаменован или построением новых храмов, или устройством придельных церквей.

Как пишет один исследователь, в «продолжение 10 лет (1526-1537гг) в одном Новгороде было построено 27 церквей (18 каменных и 9 деревянных), из них 10 освящал сам архиепископ.50

 К числу важнейших деяний архиепископа Макария в период его святительства в Новгороде, а потом и в сане митрополита Московского, бесспорно должно отнести любовь его к наукам и содействие просвещению. Дело книжное было самым любимым, если не самым главным его занятием не только для пользы Новгородской паствы, но и для всей Русской церкви. Он поручал то составлять жизнеописания отечественных святых, то переводить полезные книги с иностранного на русский язык. Постоянно содержа на своем иждивении множество писцов, он не щадил никаких издержек, чтобы собирать и списывать жития святых, книги Священного Писания, творения святых отцов и вообще назидательные сочинения; сам пересматривал и исправлял рукописи и переводы. Между иными книгами, вопреки общему тогда предубеждению против латинских писателей, архиепископ Макарий поручил перевести «Псалтирь толковую от Римского писания и речи на Русское писание и на Русскую речь». Труд этот был начат ранее еще 1536 г., но в семь «лет совершения достиже месяца октября в 15 день».

Другий книжный человек, который по просьбе и благословению архиепископа Макария потрудился в писании, был боярский сын Василий Михайлович Тучков. В 1537 г., когда по воле государя прибыл он в Новгород для собирания ратных людей, архиепископ Макарий, «слыша о нем, яко издетска сей Василий навык велми Божественнаго Писания, и нача его благословляти на духовное дело, тако рек: тайну цареву, чадо храни, а дела Божия ясно проповеждь: напиши и распространи житие и чудеса преподобнаго и блаженнаго Михаила, нарицаемаго Саллоса, жившаго блаженную жизнь у Живоначальныя Троицы на Клопске».

Вскоре архиепископу Макарию представился и другой подобный случай. В Новгород пришли два монаха с Афона. Передавая архипастырю о положении православия и православных в тех странах и о разных притеснениях со стороны турок, иноки рассказали, между прочим, какие тяжкие мучения недавно претерпел один молодой болгарин, по имени Георгий. Рассказ до того подействовал на святителя, что он немедленно приказал описать жизнь и подвиги нового мученика иеромонаху своей домовой церкви Илии, вероятно, тому самому, которого посылал (в 1534 и 1535 г.) для утверждения христианства между корелами и другими финскими племенами. Илия исполнил волю владыки и написал в 1539 г. житие святого великомученика Георгия Болгарского.

Но, вызывая отовсюду и отыскивая грамотеев, которых архиепископ Макарий держал при себе, сам он более всех был занят книжным делом, которое длилось в Новгороде 12 лет. Плодом его книжных занятий было такое громадное собрание житий святых, какого у нас не было ни прежде, ни после него. А доказательством его обширной начитанности и книжной мудрости, какая доступна была тогда русским, служат его Чети-Минеи. Это громадный литературный сборник, в котором святитель старался собрать и, как сам он говорит, действительно собрал «все святыя книги», которые в Русской Земле обретаются. Сборник разделен на 12 больших книг, по числу 12 месяцев года, и в каждой книге на каждый день месяца предлагаются приличныя дню чтения для православных (оттуда и название Чети-Минеи). Сообразно с этою целью в Чети-Минеи прежде всего должно было войти все то, что издревле предлагалось у нас для той же цели, только в разных книгах, и именно: вошли краткие сказания о жизни и подвигах святых и об открытии мощей их, об установлении в честь их праздников, краткие поучения, назидательные повести, изречения подвижников, предлагавшиеся в прологах; жития более или менее подробные, иногда обширные, и такие же повествования об открытии мощей, предлагавшиеся в сборниках и переписывавшиеся отдельно; похвальные слова святым, слова учительные, торжественные на разные праздники - господские, богородичные и святых, помещенные в торжественниках, в сборниках и в других подобных книгах. Одних этих статей было достаточно, чтобы Чети-Минеи Макария соответствовали своему названию и своей цели. Но ему хотелось большего: вместе с житиями святых Макарий желал соединить и их писания или сочинения, какие только употреблялись в России, были ли то сочинения краткие или обширные, или даже целые книги, и он поместил эти писания каждаго из святых писателей, большею частью, под теми самыми числами месяцев, когда совершается их память. Так, в день святого Василия Великого (1 января) поместил его книгу о постничестве; в день святого Григория Богослова (25 января) - книгу его слов; в день святого Ефрема Сирина (января 28) - его Патерик; в день святого Григория, Папы Римского (марта 11) - его толкования на Евангелия и сказания о житии святых отцев; в день святого Кирилла Иерусалимского (марта 18) - его катехизические поучения; в день святого пророка Иеремии (мая 1) - книгу его пророчеств; в день праведного Иова (мая 6) - книгу Иова; в день пророка Исаии (мая 9) - книгу его пророчеств; в день 12 апостолов (июня 30) - толковый Апостол; в день преподобного Иосифа Волоколамского (сентября 9) - его духовную грамоту и Устав; в день успения святого Иоанна Златоустого (сентября 14) - его Маргарит; в день святого Иоанна Богослова (сентября 26) - его Евангелие и Апокалипсис; в день святого Дионисия Ареопагита (октября 3) - его книгу о небесной иерархии; в день святого Иоанна Дамаскина (декабря 4) - его книгу Небеса и книгу об осми частях речи и проч. Чети-Минеи Макария, чрез такое внесение в них книг Священного Писания и отеческих творений, увеличились едва ли не вдвое, если не более.

Но не удовлетворился и этим архиепископ Макарий. Ему хорошо было известно, что есть древние, благочестивые и уважаемые сочинения и целые книги неизвестных авторов, по крайней мере, не принадлежащие одному какому-либо святому писателю, которые потому нельзя было приурочить в Чети-Минеях к какому-либо определенному дню. Известно также было и то, что есть многие достойные сочинения и известных писателей, не причтенных к лику святых, которые тем менее имели право занять место в Чети-Минеях под определенными числами месяцев. Что тут было делать? Макарий не задумался внести в свои Чети-Минеи и такого рода сочинения, но придумал поместить их, большею частью, в виде приложений к своим месячным книгам, под последним числом то одного, то другого месяца. Например, в конце декабрьской книги поместил три древних патерика, в конце февральской - книгу Иосифа Евреина и две статьи об отпадении латинян от церкви, в конце апрельской - огромную книгу Никона Черногорца, в конце июньской - еще два древних патерика - Синайский и Египетский и книгу «Странник» русскаго игумена Даниила, в конце июльской - книгу Иоанна Экзарха Болгарского, книгу «Пчелу», книгу проповедей митрополита Григория Симвлака, а всего более, в конце последней книги, августовской - книгу Косьма Индикоплов, толкование о церковных вещех и толковую службу, главизны Василия царя греческого к сыну, послание Фотия Патриарха, слова Косьмы пресвитера, разные послания русских князей, митрополитов и епископов и проч.

Таким образом, Чети-Минеи Макария, разрастаясь более и более, обратились, наконец, в целую библиотеку, в которой просвещенный архипастырь старался собрать и сохранить для потомства все книжные сокровища своего времени, все памятники литературы и письменности, какие тогда у нас существовали. Этому великому делу Макарий посвятил, по его собственным словам, двенадцать лет своей жизни в бытность его святителем Новгородским. Он имел различных помощников и писцов, не щадил для них ни сребра своего, ни почестей, и лично сам «многи труды и подвиги подъят от исправления иностранных и древних пословиц, преводя на русскую речь». В 1541 г., за год до возведения на кафедру Московской митрополии, он положил все 12 книг своих Чети-Миней вкладом в Новгородский Софийский собор, на помин своих родителей. Но и по вступлении на Московскую первосвятительскую кафедру владыка Макарий не считал свою работу вполне оконченной и продолжал ею заниматься в Москве несколько лет, хотя, может быть, не с таким постоянством, как в Новгороде. Об этом сам он не говорит, но тем не менее непререкаемо свидетельствуют о том два новых списка его Чети-Миней, из коих один в 1552 г. был пожертвован в Московский Успенский собор, а другой, как предполагают, тогда же поднесен был царю Ивану Васильевичу. Оба списка, сходные между собою, не мало различаются от Новгородского: кроме того, что в них по местам статьи расположены в другом порядке и некоторые статьи из одних месяцев перенесены в другие, в этих списках оказывается много книг и сочинений, которых нет в Новгородском, каковы: Евангелие от Луки с толкованием Феофилакта, книга Мефодия, епископа Патарского, вещи и самовластие, книга Измарагд, книга Григория Симвлака, книга Иосифа Волоколамского, книга Златая цепь и другие. Помещены некоторые новые жития русских святых, составленные уже по окончании новгородского списка, например жития Александра Свирского, Иосифа Волоколамского, Павла Обнорского, Евфросина Псковского, Александра Невского, Митрополита Ионы. И, стало быть, над составлением своих великих Чети-Миней владыка Макарий трудился не 12 только, а около 20 лет.

О высокой филологической культуре Макария свидетельствует полнота выявленных памятников, включенных в его «энциклопедические» книжные своды (особенно – Великие Минеи-Четьи), приемы работы с текстами, редактирование и применение сложнейшей систематизации собранного материала. Близкий писательским кругам, Макарий в свои личные сборники включал первоначальные редакции текстов. Таков по составу его так называемый Макарьевский сборник, содержащий «Просветитель» Иосифа Волоцкого, «Слово похвальное» инока Фомы и др.

В своих Чети-Минеях Макарий желал совместить жития не только святых древней церкви, но и отечественных и вообще славянских. Вот что говорит иеромонах Илия, решившийся по повелению архиепископа Макария описать мучение святого мученика Георгия: «Надеюся на святого мученика Георгия молитвы и мучениколюбца святителя Макария, иже и во иных добродетелех многих мужа совершена и в меру возраста исполнения Христова пришедша. Изрядно же дело его день и нощь, яко пчеле сладость отвсюду поискати святых жития... Многи от святых забвению предани быша… сих убо святитель под спудом не скрывает, но на свещнице добродетели возлагает». Собирая для своих Чети-Миней жития отечественных святых, Макарий не мог не встретиться с мыслью, что многие из них, хотя чтутся православными, доселе еще не канонизованы или не причтены церковью к лику прославляемых угодников. И вот уже в бытность его митрополитом, под председательством его состоялись соборы в 1547 и 1549 годах, на которых и положено было праздновать память 32 святым по всей России и 9-ти местно, где они покоятся. Это новое обстоятельство потребовало составления нескольких новых житий, для празднования в честь святых, по уставу, кроме служб им. Но и этим не окончилась любовь митрополита Макария к житиям. Не имея теперь возможности продолжать труд по собранию житий святых с таким усердием, с каким занимался ими в Новгороде, он продолжал поручать и благословлять составление новых житий людям книжным с целью подготовить материалы для канонизации и еще некоторых отечественных подвижников благочестия; вследствие чего написано было несколько житий новоявленных угодников Божиих, а жития иных святых, уже прославленных, явились в новых редакциях.

Замечателен и другой литературный труд Макария в бытность его архиепископом в Новгороде - это продолжение составления так называемой Степенной книги, в которой изложены царственные деяния, церковные события и помещены жития святых в новых редакциях, например святой Благовериой княгини Ольги, святого князя Владимира, повесть о святых мучениках Борисе и Глебе, о святом князе Александре Невском, о Всеволоде Псковском и др.

Над продолжением и дополнением Степенной книги Макарий в сане митрополита так же усердно трудился, как и над продолжением составления житий для своих Чети-Миней. Доказательством сему служит то, что в сохранившемся списке Степенной книги, писанном в его время и продолженном до самой его кончины, есть статьи, писанные им самим, например описание первых 26 лет правления царя Иоанна Васильевича, и есть статьи, составленные по его благословению и тогда же, а не после, занесенные в Степенную книгу. Вообще владыка Макарий оставил по себе бессмертную память своими литературными трудами, которых большая часть принадлежит именно времени святительства его в Новгороде.

С особенною энергиею занимаясь делами церковного управления, архиепископ Макарий своим умом, деятельностью и мудрою распорядительностию на пользу своей паствы, церкви и государства, умел заслужить расположение и державных. В декабре 1527 г. великий князь Василий Иванович, прибыв в Тихвин помолиться Пречистой Богородице о своем здравии и спасении и «чтобы Господь Бог даровал ему плод чрева», вызвал туда для совокупной молитвы и архиепископа Макария, который пел молебны «соборне с игумены и священники и божественную литургию совершал о государском здравии и всего православного христианства» и затем с честию был отпущен в свою архиепископию. Неоднократно и после того великим князем давались архиепископу Макарию важные государственные поручения, и оказывалось ему со стороны великого князя внимание. Так, в 1530 г. великий князь, назначив в Новгородский Юрьев монастырь настоятелем своего архидиакона инока Силуана и в 1532 г. в Хутынский – «старца из Осифовы пустыни, инока Феодосия, клирика чином», для возведения первого в сан архимандрита, а втораго в сан игумена отправил в Новгород к архиепископу Макарию.

При великом князе Иоанне Васильевиче IV еще более высказалось доверие и уважение к архиепископу Макарию. В 1535 (7043) г. великий князь Иван Васильевич вместе с матерью своею Еленою писали богомольцу своему архиепископу Макарию в Новгород, что когда татары делали нападения на Русь, то взяли в плен многих боярских детей, мужей, жен и девиц и что теперь они отпускают их из плена, только требуют за них выкупа. При этом просили владыку принять с духовенством епархии участие в этом выкупе и собрать со своей архиепископии, не исключая и монастырей, 700 руб. московских, которые Макарий немедленно собрал и отправил в Москву 22-го ноября. Вслед за тем, в декабре того же 1535 г., юный государь с матерью своею Еленою опять писали владыке в Новгород, прося его благословить и отпустить наместников Новгородских в Литву на дело ратное противу их недруга, а самого приглашали в Москву для совета о земском устроении и для богомолья о здравии и благополучии государя и его матери и о их христолюбивом воинстве. В то же время и митрополит прислал к нему послание, в котором просил приехать в Москву как для соборного богомолья о благоденствии России, так и особенно для совещания о делах духовных и земских и способствовать ему мудрыми советами в государевой Думе. Прибыв в Москву и здесь представляясь малолетнему государю и его матери (10-го января 1535 г.), он поднес, «по обычаю», многие дары и был принят с честью и любовью. Пробыл в Москве владыка Макарий 18 дней, «по всем церквам ездя молебная совершая, и два раза служил литургию в храме чудотворца Николая Гостунскаго». Через день бывал у государя, «много печалования творя из своей архиепископии о церквах Божиих, и о победных людех, которых в опале было множес-тво много». И государь уважил его ходатайство, многих помиловал и, «самого доволне одарив», с честию отпустил в Новгород.

В 1535 г, когда воеводы русские поставили в литовской земле новый городок на озере Себеже и построили в нем три церкви, великий князь поручил архиепископу Макарию послать священников для освящения церквей и места и дать название городку. Владыка, исполняя волю царскую, назвал город «Ивань-городом на Себеже», в честь государя.

16 лет правил Новгородскою паствою архиепископ Макарий. В последние два года пребывания его в Новгороде город испытал тяжкие бедствия. «В 1540 г. в Новгороде было большое наводнение, которое причинило много вреда городу». В том же году «в церкви св. Спаса на Хутыни был пожар, на правой стороне у чудотворцева гроба: погорели иконы со всем узорочьем до царских дверей, и чудотворцев гроб обгорел, посох же его тростной тут же у гроба не сгоре, молитвами преподобного Варлаама чудотворца». В следующем 1541 г. обе стороны Новгорода были опустошены страшными пожарами.

Больносердый владыка в этих бедствиях не мог уже оказать помощи гражданам Новгорода, потому что в следующем 1542 г. был отозван на новое поприще служения в Москве, которой и принадлежат остальные годы его святительства в сане Митрополита Московского и всея Руси.

В 1542 г. 3 января в Москве произошла боярская смута, жертвою ее сделался и митрополит Иоасаф, который сослан был в Кириллов монастырь на Белоозеро. Столица оставалась без владыки. В это смутное время нужен был святитель - муж с умом государственным, который бы мог врачевать раны бедствующей России, с твердым характером, чтобы противодействовать своеволию бояр и влиять на умы народа пастырскими увещаниями. Дума царская медлила около двух месяцев и наконец вызвала в Москву Новгородского архиепископа Макария, мужа, уже известного своим светлым умом, деятельностью и благочестием. Через семь дней по прибытии (16 марта 1542 г.) он был наречен первосвятителем и возведен на митрополичий двор, а через 10 дней (19 марта) поставлен в митрополиты. Настоящий выбор принадлежал к числу самых счастливых: Макарий по своему образованию и архипастырской деятельности был знаменитейшим из всех наших первосвятителей XVI века.

Митрополит Макарий правил русскою церковью в лучший период царствования Иоаннова. В 1547 г. 16 января он венчал Иоанна на царство венцом Мономаховым, а 13 февраля того же года венчал его с Анастасиею. В этом же 1547 и потом в 1549 г., по мысли Макария, состоялись соборы, на которых канонизованы многие святые Русской церкви.5 Это были так называемые «соборы примирения» (1547, 1549, 1550 гг.): для них было характерно произнесение покаянно-примирительных речей, с которыми выступали и сам глава Русской Церкви, и царь, и бояре, бившие челом освященному собору о своих «винах» и получавшие прощение. (Шмидт С.О. Становление… С. 182-183, 193.)16 На соборе был пересмотрен и исправлен, по желанию юного государя, судебник, чтобы впредь суд был праведный и всякие дела совершались законно. Когда этот труд был окончен, государь выразил желание, чтобы подобное было сделано и для благоустроения церковного, и для этого в начале 1551 г. созвал в Москве собор, важнейший из всех соборов, какие только были доселе в церкви Русской. Сведений о нем мы не встречаем в наших летописях, но они сохранились в особой книге, известной под именем Стоглава, или Стоглавника, потому что она разделена на 100 глав, отчего и самый собор обыкновенно называется Стоглавым. Книга эта содержит в себе и деяния собора, и постановления.

Предметы для занятий собора были указаны в 69 вопросах самого царя и были вообще многочисленны и разнообразны; но круг их еще расширялся самими отцами собора при их совещаниях и постановлениях. Можно сказать, что круг этот обнимал собою всю обширную область церковной жизни и касался более или менее всех ее сторон: а) учения веры и богослужения с его обрядами, б) управления или святительского суда, во всех подробностях, в) поведения духовенства, белого и монашествующего, особенно устройства монастырей, и поведения мирян, их суеверий, нравов и обычаев, семейных и общественных, г) отношений церковной власти к власти гражданской и к самому Государю. Стоглавый собор имел в виду как бы обновить всю Русскую Церковь, исправить все недостатки, какие существовали в ней и усилились в последнее время, и указать ей путь для правильного развития всех отраслей жизни. На Стоглавом соборе, между прочим, вновь были рассмотрены вопросы, которыми занимались соборы Владимирский в 1274 г. и Московский в 1503 г.; но рассмотрено множество и других вопросов, которых вовсе не касались на прежних соборах. В этом отношении Стоглавый собор далеко превосходит все, дотоле у нас бывшие. Уложение его, или книга «Стоглав», явилась в царствование Иоанна IV почти таким же сводом узаконений для Русской церкви, каким явился тогда же пересмотренный «Судебник» для Русского государства. Одним из полезнейших действий собора было заведение училищ в Москве и в других городах, чтобы иереи и диаконы, известные умом и добрыми качествами, наставляли там детей в грамоте и страхе Божием. В деяниях сего собора замечательно еще установление празднования некоторым святым русским. Это установление, без всякого сомнения, принадлежит благочестивой ревности Макария.

Кем написаны определения, изложенные в «Стоглаве», решить трудно. Но, кажется, они написаны не одним лицом; тем не менее не подлежит сомнению, что многие постановления изложены самим митрополитом Макарием. Он еще прежде нарочито занимался собиранием и изучением церковных законов, превосходил прочих членов собора своим образованием и более всех их был способен написать соборные решения. Впрочем, кем бы ни были написаны постановления «Стоглава», окончательная редакция их не могла состояться без просмотра митрополита Макария, как председателя собора и главного иерарха.

В 1552 г. митрополит Макарий благословлял царя в поход на Казань и после покорения торжественно встречал победителя с крестным ходом. При этой встрече владыка говорил ответную речь царю, в которой виден его великий ум и сильная воля. Особенно замечательно послание митрополита Макария, которое он писал к Свияжскому войску пред покорением Казани, когда услышал о неблагопристойностях в войске.

В 1555 г. митрополит Макарий провел церковный собор, на котором была образована новая Казанская епархия, а 3 февраля участвовал в поставлении первого казанского архиепископа Гурия. При поддержке митрополита создаются грандиозные памятники архитектуры и литературы, в которых прославляется величие и сила русского самодержца (а с ним – и главы Российской Церкви) - такие, как храм Василия Блаженного на Красной площади, роспись Золотой палаты Кремля, «Летописец начала царства». Та часть «Летописца», которая повествует о событиях 1534-1553 г.г., основана на материале Макарьевского владычного свода. В эти же годы завершается составительская и редакторская работа Макария над двумя московскими списками «Великих Минеи-Четьи» - Успенским (предназначенным для Успенского собора Московского Кремля) и Царским (сделанном для царя Ивана IV).

В 1553 г. и последующие годы митрополиту Макарию пришлось немало потрудиться против ереси Матюшки Башкина и Феодосия Косого, которая, в сущности, была не иное что, как продолжение ереси жидовствующих.

Незабвенную по себе память митрополит Макарий оставил и тем, что способствовал учреждению первой в Москве типографии и первая книга «Апостол» напечатана была в 1564 г. Эта книга - древнейшая из всех печатных книг в России и достойна замечания по красоте букв и бумаги.

К чести первосвятителя Макария нужно сказать, что он в своем лице снова возвысил достоинство и значение Русского Митрополита, которое при его предшественниках начало было упадать. Он всегда пользовался высоким уважением не только в народе и у всего духовенства, но и среди бояр и вельмож, и в самом семействе государя. Тогда как все другие лица, окружавшие Иоанна, постоянно менялись и подвергались его опале, изгнанию, нередко смерти, когда, наконец, даже любимейшие из его советников – Силевестр и Адашев – не избежали его гнева, один митрополит Макарий в продолжение двадцатидвухлетнего своего первосвятительского служения остался неприкосновенным и сохранил расположенность грозного царя до самой своей кончины. Бывали и для Макария тяжкие скорби в жизни, многократно и он помышлял отказаться от своей кафедры, но каждый раз его упрашивали и удерживали сам государь, все святители, весь освященный собор - так им дорожили. «О Боже, как бы счастлива была русская земля, если бы владыки были таковы, как преосвященный Макарий да ты», - писал в 1556 г. царь Иоанн к Казанскому архиепископу Гурию. Максим Грек, основываясь на свидетельстве многих достоверных мужей и особенно Тверского епископа Акакия, «велегласнаго проповедника добродетелей Макария», восхвалял его как ревнителя православных догматов, прилежного исполнителя Божественных заповедей, ходатая и предстателя за обидимых и как пастыря мудрого, христианскою тихостию и кротостию укрощавшего восстававших на святую церковь и противящихся его учению и ревности.

Не только внешними делами славен святитель, внутренняя жизнь подвижника укреплялась постничеством и пребыванием в молитве, которые были повседневным правилом святителя.

В сентябре 1563 г. митрополит Макарий заболел, он повелел послать в Пафнутиев Боровский монастырь сообщение о своей немощи, прося прислать ему старца духовного для прислуживания ему, больному. Святитель желал удалиться на покой в монастырь своего пострижения, об этом он просил царя, но тот уговорил его остаться в Москве. Между тем жизнь святого угасала, он не мог сам читать Святое Евангелие, которое всегда читал ежедневно. 30 декабря 1563 года святитель и пастырь Митрополии всея Руси предал душу свою Господу. Отпевали митрополита Макария пять архиереев в присутствии царя. После отпевания была прочитана прощальная грамота, которую еще при жизни написал митрополит, прося у всех молитв и прощения и испрашивая для всех благословение.

Канонизирован митрополит Макарий на Поместном Соборе Русской Православной Церкви в июне 1988 г. на основании больших заслуг перед Церковью.


Тропарь, глас 4

Яко великим пастырем единонравна и учителем вселенныя единомысленна, Божия Премудрости служителя изрядна, иже блаженству тезоименита, днесь, вернии, вси воспоим: Христа Бога моли, святителю Макарие, умирити мир и спасти душа наша.

Кондак, глас 3

Богомудрым учением и книжным списанием потщался еси, святителю Макарие, люди российския просветити и святых земли нашея прославити. Сего ради чуден пронаречеся, преемниче первопрестольников российских, моли сохранитися нам в вере и благочестии невредимо.