277
"За что" или "для чего": вопросы Иова

Многие думают, что Библия обходит молчанием “щекотливую” тему страдания невинных людей. Однако это вовсе не так. В Ветхом Завете ей посвящена целая книга – это книга Иова.

“Самая занимательная книга”

Над проблемой “божественной жестокости” человечество мучительно размышляет с тех пор, как осознало себя. Язычники рассуждали примерно так: в мире есть страдание, потому что добрым и могущественным богам противостоят злые и не менее могущественные демоны. Но тем, кто верит в Единого Бога, плохо подходит такое объяснение: если Бог всеблаг и всемогущ, как может Он допускать, чтобы в мире было столько невинных страданий? Если Он не хочет их прекратить, то Он вовсе не благ, а если не может – то не всемогущ. Сколько раз мне доводилось встречаться с этой логикой… Люди готовы смириться со множеством повседневных неприятностей и даже настоящих личных трагедий, но когда сталкиваешься с предельной и бессмысленной жестокостью Освенцима или Беслана, любые объяснения перестают работать. Боже, почему же Ты не сделал ничего, чтобы спасти этих детей или хотя бы облегчить их смерть?! Не могли же они – или их родители – оказаться настолько грешными, чтобы заслужить все это? – в Библии есть книга, которая задает Богу именно этот вопрос. Это книга Иова. В ней рассказывается, как совершенного, безупречного праведника постигли все мыслимые бедствия: он потерял свое богатство, детей, здоровье, а самые близкие друзья сочли все это наказанием за его грехи и отвернулись от него. И тогда Иов предъявил претензии Богу: за что же Ты со мной так?

Сегодня об этой книге говорят и пишут так много, как, наверное, ни о какой другой книге Ветхого Завета (в качестве примера можно назвать недавно опубликованную в России замечательную книгу Ф. Козырева “Искушение и победа Святого Иова”). Еще на заре XX века английский христианский писатель Г.К. Честертон писал: «Значения “Иова” не выразишь полно, если скажешь, что это – самая занимательная из древних книг. Лучше сказать, что это ­– самая занимательная из книг нынешних». Прошло сто лет, вместивших в себя две мировые войны, революции и концлагеря – и эта книга стала еще более – уже не скажешь “занимательной” – актуальной,. О чем же она говорит?

Разные пути веры

Это единственная книга Ветхого Завета, где вообще никак не упомянуты ни Израиль, ни Моисеев Закон, ни Святая Земля, ни Иерусалим. Она выносит проблему на новый уровень: это не просто история отдельных людей или народов, это нечто всемирное, общечеловеческое (Иова, кстати, упоминает и Коран, под именем Айюб). Это книга – о разных путях веры и о ее кризисе. Нет, не о смене различных философских и богословских построений, а о личном кризисе веры как доверия Богу. Иов был праведен не ради награды и не из страха наказания, а прежде всего потому, что доверял Богу и искал добрых отношений с Ним. И вдруг на него обрушилось такое, что, казалось бы, немыслимо пережить человеку…

Но сначала – о его друзьях. Три человека пришли его утешать. Они вовсе не собирались его обвинять, а просто долго молча сидели рядом с ним, и лишь когда он заговорил, позволили себе ответить. И поначалу эти ответы действительно звучали как утешения… Дело в том, что его друзья знали об этом мире и о его Творце буквально все – в свое время они слышали все это от своих отцов и учителей. В общем, они повторяли примерно то, что написано в других книгах Библии, и если в их речах была неправота – она не в словах, а в людях. Слова-то могут быть правильными, но важно, кто, кому и когда их говорит.

Сначала друзья пытались доброжелательно предложить некое простое объяснение бед Иова: “Не чурайся наставлений Всесильного: если ранит Он, то Он и перевяжет, и рука Его, ударив, исцеляет”*. Иов отверг их мудрость, причем ответил резко, очень резко – сравнил своих друзей с пересохшими руслами, которые внушают напрасные надежды путникам, а затем оставляют их умирать в безводной пустыне. Конечно, они на это обиделись и перешли к намекам, а потом и к прямым обвинениям: если ты страдаешь, значит, Бог наказывает тебя за грехи. Признай их, попроси прощения, и все у тебя снова будет хорошо. (Как часто мы слышим сегодня подобные увещевания! Звучит это примерно так: “Гепатит С бывает только у наркоманов и проституток, а приличные люди вроде нас с вами, конечно, не могут им заразиться, так что если кто заразился, тот сам и виноват”).

О Боге эти люди предпочитали говорить в третьем лице, не обращаясь к Нему напрямую. Мол, кто мы, в конце концов, такие чтобы требовать от Него отчета, тем более – упрекать Его, как позволяет себе Иов? Впрочем, не стоит осуждать друзей Иова. Они – люди глубоко верующие, но им нужна именно религия, то есть система взглядов и ритуалов, определяющих жизнь человека. Они искренне почитали Бога, оставаясь в рамках заданной системы. Когда-то и Иов вел себя примерно так же: приносил положенные жертвы и молитвы, но когда вся его жизнь рухнула, места для религии не осталось…

“Пора Творцу вернуть билет”

Марина Цветаева писала в одном из своих стихотворений: “пора, пора, пора Творцу вернуть билет”. То есть не просто уйти из этого мира, но с горечью упрекнуть его Творца в том, что мир этот безнадежно плох, и потому в нем невозможно оставаться. И Цветаева вовсе не была первой – задолго до нее неточно так же заговорил Иов. Его ужасают не только и не столько постигнувшие его беды, сколько то, что вообще “мир во зле лежит” и не видно способа избавить его от зла. “Почему живут нечестивцы, и к старости их мощь лишь возрастает? … Они проводят свою жизнь в благополучии и в преисподнюю нисходят легко… ослика у сироты уводят, у вдовы берут в залог быка, отрывают от груди сироту, у бедняка берут дитя в кабалу; нищих прогоняют с дороги, и прячутся бедные люди земли, словно в степи дикие ослы… Из селений стон умирающих слышен, и раненые о помощи взывают, но Бог их молитв не замечает”.

И потому речи Иова начинаются со страшных слов – он проклинает день своего рождения, даже ночь своего зачатия, в таких словах, которые напоминают нам рассказ о сотворении мира в книге Бытия: “На заре той ночи да померкнут звезды, будет ждать она рассвета – но напрасно, проблесков зари да не увидит”. Он словно хочет прокрутить пленку назад, вплоть до того момента, когда Творец создал свет, отделив его от тьмы, и начал отсчет дней этого мира…

Его собственные страдания – это прежде всего вопрос его отношений с Богом. “Но как человеку пред Богом оправдаться?... Он налетел на меня вихрем, множит раны мои беспричинно; не дает мне перевести дух, горечью переполняет меня. Меряться ли силой с Ним, могучим? Судиться ли – но как Его вызвать? ... Он смеется над отчаяньем невинных; отдана земля во власть нечестивцев, а Он судьям глаза закрывает – и если не Он, то кто же?!”

На упреки друзей он отвечает: “Умолкните и дайте мне сказать, а там – будь что будет. Он меня убьет, и нет надежды, но я буду твердить Ему, что я прав – и в этом будет мое спасение!” Иов действительно настаивает на своей правоте и непорочности, и автор книги полностью с ним солидарен. С самого начала он подчеркивает, что Иов был совершенно безупречным человеком. Наверное, именно потому эта книга и звучит так остро: она доводит трагизм ситуации до конечного предела, это уже не просто частная несправедливость судьбы, это вопиющий и совершенно необъяснимый пример незаслуженного страдания.

В конечном счете, речи Иова есть не что иное, как иск Богу: “Вот моя печать – и пусть Всесильный ответит, пусть мой обвинитель напишет свиток!” Иов не похож на атеиста, у него нет ни малейшей тени сомнения в том, что Бог существует (впрочем, в древности в этом вообще мало кто сомневался). Но он похож на богоборца, который бросает Богу вызов. И Бог его принимает, “Обвинитель” отвечает обвиненному, но не совсем так, как того ожидал Иов, а вместе с ним – и читатель.

Встреча как ответ

Книга Иова была, кажется, самой первой книгой Ветхого Завета, которую я прочел. Еще в юности, на самой заре моей христианской жизни. Тогда меня очень удивил ее конец. Казалось бы, Бог должен был ответить Иову на все его вопросы, и мог сделать это очень легко. Он мог сослаться на козни сатаны (не случайно тот упомянут в самом начале книги) или просто сказать, что это было такое испытание. Вроде как экзамен сдан, пятерка, молодец.

Но Бог поступает иначе. Он Сам обрушивает на Иова град вопросов: “Где ты был, когда Я землю основал? Скажи, если сведущ и разумен. Ты ведь знаешь, кто размер ее наметил и кто натянул над ней шнур, во что погружены ее устои и кто положил краеугольный камень при общем ликовании утренних звезд и радостном крике сынов Божьих? … Доводилось ли тебе повелевать Утру и Заре назначать место, чтобы взялась она за края Земли и нечестивцев с нее стряхнула, преобразила ее, как печать – глину, и обагрила, как полотно? … Есть ли у дождя отец? Кто порождает капли росы? Из чьего чрева выходит лед и кто вынашивает небесный иней, когда застывают, как камень, воды, сковывая поверхность бездны? … Знаешь ли ты уставы неба, утвердишь ли на земле их порядок?”

В этих словах звучит упрек: да кто ты такой, Иов, чтобы спорить с Богом? Но это признавал и сам Иов, и это здесь не главное. Бог показывает Иову, как сложно, но вместе с тем осмысленно и разумно устроен этот мир. Человек не может повелевать зарей и дождями, не может даже понять природы этих процессов. Конечно, сегодня мы куда лучше Иова разбираемся в астрономии и метеорологии, но на смену этим вопросам пришли другие, и человек по-прежнему в изумлении стоит перед многими тайнами материального мира. И если мы не в состоянии регулировать движение светил или облаков, то можем ли мы отмерять добро и зло?

А дальше Бог говорит о том, что ни одно существо в этом мире не оставлено Его заботой: “Кто устраивает для ворона охоту, когда взывают его птенцы к Богу и рыщут в поисках пищи? Кто пустил на волю скакуна, избавил от пут дикого осла, которого я поселил в пустыне?” Если даже нечистая птица ворон и такое неблагородное животное как дикий осел (помните, Иов еще сравнивал с ним бездомных бедняков) получают все необходимое, то уж куда больше может рассчитывать на это человек.

Так неужели Иов все-таки настаивает на том, чтобы вершить справедливость самому? “Может, мощью ты подобен Богу и, как Он, говоришь в раскатах грома? Тогда… волю буйному гневу дай, взгляни на гордеца – и покори его, а нечестивых – раздави на месте! Разом их с пылью смешай, в подземелье в оковах заточи!” Опыт XX, а теперь уже XXI века показывает нам, что происходит, когда человек начинает по собственному выбору “давить нечестивых”. Те самые Освенцим и Беслан, с которых мы начали наш разговор.

Под конец разговора Бог упоминает двух животных – Левиафана и Бегемота (на древнееврейском слово бегемот означает просто “зверь”). Это огромные, страшные существа, с которыми не под силу справиться человеку – только Сам Бог может одержать над ними победу. Некоторые комментаторы утверждают, что речь идет о крокодиле и гиппопотаме, которых сегодня можно увидеть в любом зоопарке. Но едва ли эти зоологические версии справедливы, тем более, что Левиафан оказывается огнедышащим змеем (больше всего по описанию он походит на дракона).

Другие комментаторы видят в этих существах намек на сатану, упомянутого в самом начале книги: дескать, Бог таким образом указывает Иову на источник его несчастий. Однако почему бы ему в таком случае не сказать все напрямую?

Скорее всего, перед нами – мифологические образы: Дракон и Чудище, которые символизируют жуткие и неподконтрольные человеку силы, действующие в этом мире и в нашей собственной душе. И пока они остаются неподконтрольными, с человеком будет происходить много такого, что приводит его в ужас.

Иов отвечает Богу: “Только слух о Тебе я прежде слышал, а теперь своими глазами увидел, потому от прежнего я отрекаюсь и раскаиваюсь средь праха и пепла”. Что ж, он раздавлен величием Бога, полагают некоторые комментаторы, и просто не находит слов, чтобы выразить свои чувства. Вряд ли, на него это совсем не похоже. Видимо, Иов действительно нашел, то, что искал, точнее, Того, Кого искал.

Раньше, когда все у него было хорошо, он просто жил в своем уютном мире, где была и семья, и достаток, и религия. И только когда все стало очень плохо, когда он пережил трагедии других людей и свою собственную, он обратился к Живому Богу с живыми и искренними вопросами, и они не остались без ответа.

В конце концов, благополучие Иова было восстановлено: у него родились новые дети, вернулось и богатство, но Библия упоминает об этом как-то вскользь, как о чем-то сравнительно маловажном. Книга Иова – не об успехе и бедствии, а о тайне страдания, которая не может быть разрешена с помощью простых ответов и формул, но может стать поводом для встречи Бога и человека.

А что же друзья Иова? Они, по слову Божию, говорили о Нем “не так верно, как раб Мой Иов”, и теперь должны принести в жертву семь быков и семь баранов (просто огромная жертва по меркам Ветхого Завета!). Тогда Иов помолится о них, и они будут прощены.

Бог никого не обвиняет. Те, кто предпочитают говорить о Боге правильные слова в третьем лице, тоже получат то, что искали, когда исполнят положенные ритуалы. От них не требуется даже молитв – за них помолится Иов. Ведь для беседы Бог избрал не их, а его – того, кто обратился к Нему лично…

“Богоугодный богоборец” – такое парадоксальное определение дает Иову Ф. Козырев, и с ним трудно не согласиться. Бог ждет от человека предельной честности и откровенности, а не формально правильных, но безразличных слов.

Не “за что”, а “для чего”

В начале 9-ой главы Евангелия от Иоанна мы встречаем нечто очень похожее: “И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии”. После этого Христос исцелил слепого.

Ученики повторили здесь вопросы Иова: За что ему это? Кто тут и в чем виноват? Он согрешил? Но как же мог он согрешить еще прежде своего рождения? Родители его согрешили? Но тогда почему за их грех пострадал невинный ребенок? Эта загадка кажется неразрешимой. Но, как это бывает в школе, Христос использует нерешаемую задачу, чтобы перевести учеников на новый уровень.

Действительно, никакой конкретный грех нельзя называть прямой и непосредственной причиной страданий конкретного человека.

Иными словами, нет и не может быть никакой формулы, которая уравновешивала бы страдания и грехи. Об этом Библия говорит в книге Иова. И там же намекает: тайна страдания может быть разрешена только тогда, когда человек встретится с Богом. Вот Евангелие и рассказывает об этой встрече, о том, как Бог стал человеком и принял на Себя все мыслимое страдание этого мира – предательство, отверженность, боль и смерть.

В Православной Церкви есть традиция – читать отрывки из Ветхого Завета (паремии) в определенные дни литургического года. Отрывки из книги Иова читаются в Страстную неделю, когда Церковь вспоминает последние дни земной жизни Христа: с понедельника до среды – отрывки из первых двух глав (описания бедствий), а в четверг и пятницу, когда вспоминаются Тайная Вечеря и Страсти Христовы – отрывки из 38-й и 42-й глав (встреча и примирение Иова с Богом). Этот выбор не случаен: Церковь показывает нам, что настоящий, окончательный ответ на вопросы Иова, не только ему, но и всему человечеству был дан на Тайной Вечери и на кресте Голгофы.

Однако тайна страдания по-прежнему остается личной тайной духовной жизни каждого человека, и лишь немногое приоткрывается нам. Мы можем быть уверены только в одном: иной раз именно страдание позволяет нам подняться над собственным сытым или не очень сытым, но привычным и комфортным существованием, чтобы встретить Того, Кто для нас действительно важен. Мы, с нашим ограниченным знанием и опытом, действительно ничего не можем объяснить матерям Беслана, мы можем только скорбеть вместе с ними. И еще – верить, что есть Тот, Кто найдет настоящий ответ для каждой из них, когда состоится их встреча. А что до нашего отношения к страданиям других людей, то Евангелие дает ясный ответ: не спрашивай о конкретных причинах, спрашивай о цели. Они встретились на твоем пути для того, “чтобы явились дела Божии”. Чтобы больной был исцелен, голодный накормлен, плачущий утешен. И эта задача поставлена перед каждым из нас.

foma.ru