В кулуарах Первой международной конференции «Электронные СМИ и православное пастырское душепопечение» на вопросы корреспондента Правмира отвечает протоиерей Павел Великанов, богослов, доцент Московской духовной академии.
— Какие вызовы, на ваш взгляд, ставит перед Церковью бурное развитие цифровых медиа?
— Вызовов много. Первая группа – эсхатологические вызовы, которые связаны с ролью технологий в приближении глобального миропорядка к событиям, о которых мы читаем в Апокалипсисе.
Другое направление – то, что связано с изменением качества жизни. Это вопросы о биоэтике, о нравственном измерении использования технологий и той границе, когда заканчиваются технические возможности и начинаются нравственные проблемы. Другая сторона – то, что происходит с конституцией человека, с его душевным и духовным состоянием, как меняется общение между людьми, когда оно в значительной степени опосредовано.
Третья группа вызовов связана с девальвацией смыслов, слов, понятий, информации как таковой. Сейчас информации становится настолько много, а ее качество оказывается настолько низким, что нередко возникает вопрос: нужна ли вообще такая информация, которой опасно доверять, которую надо многократно перепроверять, прежде чем принимать ее как объективную реальность?
— Какие возможности дает пастырю современная техника?
— Вы знаете, я не вижу каких-то исключительных возможностей, которые давала бы современная техника, именно для пастырской деятельности. Неправильно говорить, что духовное окормление через интернет, по Skype, через какие-то мессенджеры дает новое измерение для духовной жизни. Нет там никакого нового измерения! Это просто деградация нормального, полноценного человеческого общения, которое предполагает разговор лицом к лицу. А то, что оно нереально в современной жизни и приходится использовать технические средства – так это не возможности, а компенсация глубоко болезненного состояния жизни, в котором мы пребываем. Костыли и протезы. Но не безумие ли рекламировать костыли и протезы в школьном спортзале с здоровыми и подвижными детьми?
— Получается, что и телефон – деградация общения, и телеграф…
— Конечно.
— …и почта?
— Абсолютно верно.
— Но апостолы же писали послания!
— Знаете, если посмотреть на народы, у которых вообще нет письменности, окажется, что их способность запоминать и в точности передавать огромные объемы информации несопоставима с той, которой обладают люди, овладевшие письмом. Так что тема сложная и неоднозначная. И качество продумывания, врастания сердцем и умом в смыслы тоже другое.
Мы никуда не можем деться от того, чтобы присутствовать в интернете, пользоваться современными средствами связи. Будет глубокой ошибкой, если мы откажемся них. Но надо понимать им цену и не увлекаться. Не стоит лелеять мечту, что сейчас мы возьмем в руки существенную часть современных средств массовой информации, и радикальным образом ситуация изменится. Она не изменится, а станет хуже! Настоящая духовная брань идет в другом измерении.
Церковь ведь не только о Христе. Она обо всем настоящем, то есть против лжи, в чем бы эта ложь ни выражалась: в виде искусственных цветов, в проецировании образов святых или каких-то инсталляций при помощи современных средств. Она старается сохранить ту подлинность, которая в мире доиндустриальном была естественна. Сейчас эта подлинность размывается.
Вот человек сидит, смотрит телевизор – у него ощущение, что в его руках весь мир. А в реальности это толстый, внутренне разложившийся, деградировавший человек, который может только есть, пить, смотреть телек и валяться на диване. Он эту реальность не видит, он видит совершенно по-другому: что ему хорошо, ему здорово, ему классно, ему ничего не надо – он живет «настоящей» жизнью. Правда, чужой. Телевизионной.
Поэтому я думаю, что в борьбе за подлинность Церковь должна быть очень активной. Эта борьба выходит на новый уровень в связи с приближением к очередным качественным переменам в техногенном мире. Если сейчас Церковь не будет готова к ответу, не сформулирует четкой позиции, то потом может быть поздно.
— Меняется ли пастырское служение в последние десятилетия?
— Меняются детали, а суть остается одной и той же: есть человек, есть заповеди, есть Господь Бог. Между этими тремя точками, как правило, непростые взаимоотношения. И задача пастыря в том, чтобы помочь человеку найти свою тропу, свой образ существования, бытия в Церкви, при котором напряжение будет минимизироваться, будет процесс созидания духовной жизни с пониманием того, что происходит с человеком.
Существенное отличие нынешнего периода от минувших – по моим ощущениям — люди стали задавать вопросы, желают видеть конкретные результаты духовной жизни. Люди уже не удовлетворяются слепым доверием батюшке и верой в то, что «если я прочитаю три канона, два акафиста, какое-то правило, буду с определенной частотой ходить в церковь, все у меня будет хорошо». Сейчас я таких людей крайне редко встречаю. Чаще люди приходят с вопросами: «А почему оно не работает? Почему я делаю то-то и то-то, а проблемы у меня никуда не исчезают, страсти как были, так и остаются?» Мне кажется, сейчас происходит переход от внешнего, формального подхода к религиозной жизни к прорастанию вглубь, пониманию того, что духовная жизнь – не обрядово-символическая, а реальное пространство со вполне считываемыми результатами. Духовная жизнь – это не игра в жмурки, когда человек не понимает, куда он идет.
У святых отцов были простые и ясные критерии. Прежде всего, это наличие тех или иных добродетелей, отсутствие определенных видов страстей, которые обычного человека выедают изнутри, так что он порой даже не понимает, что это страсти.
— Как возникла идея богословской конференции, осмысляющей развитие цифровых технологий? Почему портал «Богослов.Ru» стал одним из ее организаторов?
— Мы давно дружим с монастырем Ватопед, с журналом Pemptousia. Это лучший церковный журнал в Греции. Во время одной из встреч появилась мысль, что было бы неплохо проговорить тему взаимоотношений между Церковью и современными технологиями. И потом, при беседе с руководителями Института Максима Грека, мы пришли к решению организовать эту конференцию. Для меня это тема близкая, потому что в свое время я писал кандидатскую диссертацию о влиянии техногенной цивилизации на внутренний мир современного человека.
Конференция, прежде всего, обозначает поле проблем, а не решает их. Но и это очень важно: если это не сделать, дальше двигаться невозможно. Когда поле уже более или менее обозначено, можно выбирать и ранжировать наиболее важные точки и начинать их систематически прорабатывать для более глубокого понимания, чтобы найти конкретные практические ответы. Которые, естественно, могут основываться лишь на богословском осмыслении, сопоставлении происходящего с подходами и методами святых отцов.
— Что удалось на конференции, что — не совсем удалось?
— Единственный существенный недостаток – отсутствие достаточного времени для проведения дискуссий. Надо было проводить больше круглых столов, давать возможность людям проговаривать их вопросы. Признаюсь, мы не ожидали такого интереса. Не думали, что будет столько докладчиков, что люди настолько заинтересуются, причем специалисты высокого уровня. Практически все выступающие — эксперты в своей области, и докладов с общими словами почти не было. Поэтому пришлось жертвовать возможностью дискуссий. Думаю, что следующая конференция, даст Бог, эти моменты учтет.
Все материалы будут опубликованы на портале «Богослов.Ru» и на сайте конференции. Также мы постараемся опубликовать лучшие видео.
— Какие доклады вы для себя отметили?
— Интереснее были не размышления о том, как все плохо, а выступления людей, которым приходится видеть реальные негативные последствия интернет-зависимости, игромании, различных правонарушений, которые происходят при использовании современных средств массовой коммуникации. Мы должны понимать, что разговор об отношении Церкви к современным технологиям – это не мода и не блажь, всё это очень серьезно. Небрежное, поверхностное отношение или отговаривание общими словами может оказаться для нас плачевным.
Мы должны найти мужество признать, что ситуация тяжелая, даже критическая. Мы находимся в гораздо большей зависимости от современных средств коммуникации, чем хотели бы. И это – духовная проблема. Это не просто проблема современной цивилизации — это проблема нашей слабости, нашей неспособности «различать духи», о чем говорили апостолы. Тот дух, которым ведется современный прогресс — это антихристианское отношение к жизни. Это другая идеология, это другое мировоззрение; это культ потребительства, культ веры в то, что человек есть первичная, самая главная ценность. Причем человек в его греховном, падшем состоянии.
— Вы планируете на следующей конференции, если она состоится, расширять список участников, тем?
— Думаю, что надо не расширять список участников, а наоборот, сужать. Чтобы результатом был не просто рассказ, кто какие мнения имеет, а разработка конкретных положений. Например, сейчас в информационной комиссии Межсоборного присутствия готовится документ об отношении Церкви к антропологическому измерению информационных технологий. Что-то подобное не помешало бы иметь и другим Поместным Православным Церквам. Чтобы верующий человек понимал: интернет – это вовсе не нейтральное пространство, это пространство духовных рисков высокой степени, и прежде чем нажать на кнопку включения компьютера, стоит десять раз подумать, зачем это надо и не является ли это просто бегством от реальности.
— В своем докладе вы рассказывали об обсуждении проектов Межсоборного присутствия на портале «Богослов.Ru». Как изменило диалог то, что люди могли спрятаться за «никами»?
— Когда обсуждался проект «Положения о монастырях и монашестве», возможность, не побоюсь этого слова, безнаказанно высказывать свои мнения, в том числе критиковать существующую практику, была во многом определяющей. Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь монашествующий мог бы без обиняков рассказать своему архиерею о том, что его поведение в том или ином случае является не созидательным для устроения здоровой монашеской жизни. Надо иметь очень большое мужество и дерзновение, чтобы сказать так, но иногда это сказать надо. Может быть, не о конкретном архиерее, а обозначить проблему в целом.
— Повлиял ли на дискуссию процесс деградации общения, о котором вы упомянули? Если бы она проходила оффлайн, в реальном пространстве, то оказалась бы такой же?
— Нет, она не была бы такой же. Интернет дал возможность провести дискуссию быстро и интенсивно, собрать разных людей высокого интеллектуального уровня, высокой способности погрузиться в тему и «переварить» ее в одном пространстве и в одно время. Это как раз хорошо.
— А что было плохо?
— Оперативность реагирования провоцировала потоки истерических вбросов, которые сразу понижали градус научности и качества дискуссии и отталкивали тех людей, которые были готовы продолжать её на хорошем уровне. Обнаружилась недостаточно высокая культура диалога. Как мы видим, она имеет устойчивую тенденцию к повышению, что, безусловно, радует.
Даниил Сидоров/Православие и мир
